С появлением молодой художественной руководительницы в Академии русского балета возможны некоторые реформы. И без того самая благополучная в России, петербургская балетная школа осознала необходимость перемен. Во Франции реформа балетного образования была проведена полтора десятилетия назад. Ее тоже связывают с именем новой директрисы — знаменитой балерины Клод Бесси. На Demonstrations — открытых уроках Школы Парижской оперы — побывала корреспондент "Коммерсанта" ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Каждый декабрь главная балетная школа Франции — L`ecole de Danse de l`Opera показывает свои достижения на сцене главного французского театра. В Palais Garnier в эти дни не пробиться, билеты раскуплены вплоть до последнего откидного стула на галерке. Зал заполняют не только родственники выступающих, провинциальные педагоги и ученики бесчисленных танцевальных студий — целая армада вдумчивых балетоманов, способных насладиться ароматом балетной "кухни", стекается сюда в азартной надежде разглядеть в каком-нибудь тринадцатилетнем заморыше будущую звезду. Попасть под своды расписанного Шагалом плафона мне помогла лишь протекция самой Клод Бесси, многолетней руководительницы Школы Парижской оперы.
Клод Бесси, этуаль Парижской оперы, была знаменита своими "стальными" пуантами и не знающей изъянов техникой. В качестве директрисы она прославилась железным характером и методической основательностью. При ней школу перевели в пригород Парижа Нантер, оснастив новое здание по последнему слову техники. Новейшие достижения балетной науки обогатили программу обучения. Современный танец, джаз, мимика, характерный, фольклорный танец, спецкурс пуантов разбавили ежедневную классическую муштру, впрочем также усовершенствованную. Принцип селекции балетных дарований был доведен до совершенства: каждый сезон в L`ecole de Danse набирают два десятка дарований обоего пола. Ежегодно — жесточайшие экзамены с непременным отсевом слабейших. До выпускного класса — по-французски "первого дивизиона" — дотягивают не больше дюжины девушек и юношей. Выдержать этот марафон могут лишь самые одаренные и целеустремленные. Вечная русская проблема блатных бездарей и ленивых талантов здесь просто не возникает. Секрета из балетного обучения в Париже не делают — с 1977 года школа проводит Дни открытых дверей. Одиннадцать лет спустя их назвали Demonstrations и стали регулярно показывать на сцене Palais Garnier.
Последние Demonstrations состояли из двух почти четырехчасовых концертов. Перед публикой предстали все ученики всех "дивизионов" во главе с принарядившимися педагогами. Спрессованные до 20 минут классические классы позволяли полюбоваться эволюцией техники — от первых нудных плие и батманов у палки до сложнейших комбинаций на пуантах, которые оказались бы не под силу и солистке, взращенной в недрах русской школы. Учителя имитировали непринужденность ежедневного урока и сыпали замечаниями, заставляя побагровевших недорослей тут же переделать неточно выполненное движение.
Методические различия французской и русской школ столь многочисленны, что о них нужно писать диссертации, а не беглые заметки. В основном расхождения сводятся к следующему: в Париже не готовят звезд, справедливо полагая, что таковые вспыхнут в недрах театра. Зато общая классическая база на редкость основательна и фундаментальна. Техникой (в русском понимании термина) никто не озабочен: пируэты — по одному — начинают крутить лишь на четвертом году обучения (весь курс рассчитан на шесть лет), фуэте проходят и вовсе в последнем классе, и то не более восьми штук. Задирать ноги выше головы тут считают дурным вкусом, а чистоту позиций всегда предпочтут трюку любой степени сложности.
Здесь не торопятся и не суетятся: часами маринуя учеников у палки, вырабатывают идеальную выворотность, геометрическую точность позиций и неколебимый апломб. Но — одновременно — умудряются добиться немыслимой у нас быстроты, поворотливости, координации, выносливости, столь необходимых в неоклассических опусах.
Раскрепостить учеников, замученных высшей классической математикой, призваны сопутствующие предметы: по-современному изобретательный и (в сравнении с отечественным) чрезвычайно сложный дуэтный танец; джаз — с его непременным эротизмом и вольной импровизационностью; комичный (на русский взгляд) характерный танец, напичканный присядками и вертушками из репертуара заезжих ансамблей народного танца. Малолетки "отрываются" в chorale — неизвестной у нас смеси ритмики, дыхания, актерского мастерства, импровизации и основ композиции. Тут дурачатся, строят рожи, ходят на голове, визжат и разыгрывают смешные сценки.
Из восторга автора перед стройной системой французского образования вырисовывается довольно скудная мораль: конечно, было бы славно привить вышеописанные достижения парижской L`ecole de Danse — школе отечественной, несколько обветшалой, но по-прежнему славной лиризмом корпуса--рук и почти спортивными виртуозностями. Подобным стремлением к совершенству когда-то мучилась и гоголевская Агафья Тихоновна. Но у нее, как известно, так ничего из этого и не вышло.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА