В русской прессе, аккредитованной в Канне, разгорается дискуссия после просмотра фильма Сергея Лозницы «Счастье мое», который на значительную часть русских критиков произвел довольно сильное впечатление. По этому поводу назревает чуть ли не разделение журналистов на два лагеря – сторонников Сергея Лозницы и сторонников «Утомленных солнцем - 2» Никиты Михалкова, которые будут показаны в последний день, 22 мая.
Идеологическое и эстетическое противопоставление строится на том, что «УС - 2» — это фуфло, не имеющее никакого отношения к «правде жизни», а вот «Счастье мое», как раз наоборот, самая что ни на есть правда жизни в российской провинции. Я лично оснований для такого противопоставления не вижу, и для меня оба эти фильма одинаково галлюцинаторные и сновидческие – просто это разные сны, в по-разному измененном состоянии сознания. Никита Михалков использует штампы советского военного кино и доводит их до сюрреалистического абсурда, а Сергей Лозница берет еще не ставшие штампами, но уже узнаваемые насмотренным зрителем цитаты из современного российского авторского кино, выжимает из него, так сказать, квинтэссенцию. К жизни в провинции «Счастье мое» имеет такое же косвенное, опосредованное видением художника отношение, как и «УС - 2» к реальности Великой Отечественной. Так что в некотором смысле, и «УС - 2», и «Счастье мое» — две разновидности постмодернизма, просто первая, в моем субьективном восприятии, не пытается тебя обмануть и выдать себя за правду (настолько с самого начала очевидна фантастичность происходящего), а вторая пытается симулировать подлинную реальность, и что самое неприятное – расчет делается преимущественно на иностранную фестивальную аудиторию.
Каннская аудитория, за исключением русских сторонников картины, пока, впрочем, не слишком воодушевилась: если судить, например, по журналу Screen, который является одним из барометров местного общественного мнения и каждый день публикует на последней странице рейтинг конкурсных фильмов по оценкам десятка ведущих международных критиков, то «Счастье мое» плетется в конце группы отстающих «двоечников» с рейтингом 2.1, то есть на третьем месте с конца, в то время как лидируют пока «Другой год» Майка Ли и, неожиданным образом, фильм Ксавье Бовуа «О богах и людях», на который вообще мало кто пошел, ничего не ожидая от экуменической драмы про французский монастырь в Алжире. Несколько шокирует в этом раскладе то, что у Такеши Китано с его вполне бодрым гангстерским боевиком «Беспредел» рейтинг вообще 0.9, так что на общественное мнение особенно ориентироваться тоже не стоит.
Российский павильон сегодня завершает свою работу, а накануне в нем прошла презентация нового международного кинофестиваля на территории России под названием VOICES – он пройдет с 4 по 9 июля в Вологде. В связи с этим, чтобы подтвердить, что «Вологда принимает», Канн посетил вологодский первый вице-губернатор Иван Поздняков. Он одобрил красивое название Voices (в смысле, «Голоса») как крайне подходящее для фестиваля молодого кино, а также сообщил, что приезжавшие в Вологду иностранные журналисты назвали Вологду культурной столицей России. До этого, по словам вице-губернатора, у Вологды уже были все четыре составляющих настоящего культурного центра — литературная Вологда, музыкальная, художественная и театральная, — не было только «старой, красивой, киношной традиции», и вот теперь она наконец зарождается в год дружбы Франции и России. Закончил свое выступление Иван Поздняков приглашением по-французски: «Bienvenue Au Vologda!» с ударением на последнем слоге. При этих словах у сидевшего рядом со мной отборщика московского международного кинофестиваля «2in1» (ранее известного как кинофестиваль «2morrow», то есть «Завтра», но в этом году произведшего ребрендинг) Алексея Медведева родился по какой-то странной ассоциации мемуар о том, как в незапамятные времена два пьяных журналиста с пермского телевидения брали интервью у артиста Марка Дакаскоса и долго мучили его, заставляя говорить в телекамеру по-русски: «С Новым годом, Пермь!»
В данный момент в Российском павильоне проходит презентация исторического блокбастера «Суворов» Бориса Айрапетяна (который, кажется, вот-вот найдет здесь индийских инвесторов), но рассказать о ней я пока не успеваю, потому что боюсь опоздать на фильм, ради которого я, как теперь понимаю, и оказалась на Каннском кинофестивале в этом году – «Гамлет XXI» Юрия Кары, где он решил изобразить База Лурмана и проделать с культовой шекспировской пьесой то же самое, что в свое время австралийский режиссер проделал с перенесенной в современность «Ромео и Джульетттой». Если мне удастся пробраться сквозь толпу байеров, желающих приобрести права на нашего «Гамлета», то впечатления о просмотре будут подробнейшим образом изложены завтра.