Борис Немцов потерпел первое крупное аппаратное поражение. Борис Ельцин, поддержавший практически все прежние инициативы Немцова, впервые отказал бывшему губернатору в его попытках установить контроль над атомной энергетикой.
Борис Немцов выступил как всегда красиво. 17 июля под прицелом телекамер он вышел к пикетчикам--энергетикам Смоленской АЭС, пришедшим к Белому дому, и ответственно заявил: деньги будут! Причем будут зарплаты для всех атомщиков. Работники же Смоленской АЭС получили платежку (на 24,8 млрд рублей) немедленно. С ней пикетчики и вернулись домой. И даже получили по ней деньги — 22 июля им выдали зарплату. Очередная публичная акция Бориса Немцова увенчалась успехом. Однако параллельно развивался совсем другой сюжет. Под аккомпанемент выступлений профсоюзных активистов и требований погасить бюджетные долги в коридорах Дома правительства шла жестокая схватка за контроль над атомной энергетикой. В ней амбициозному Немцову, который в случае успеха предприятия распространил бы свое влияние на всю российскую энергетическую отрасль, противостояла влиятельная коалиция. Влиятельная до такой степени, что сумела добиться от президента поддержки своей точки зрения, а не немцовской. Фактически впервые Борис Ельцин выступил на стороне противников энергичного нижегородского губернатора.
Аппаратная энергия
16 июля, когда энергетики из Смоленска подошли к столице и остановились на привал у окружной автодороги, аппаратная схватка в Москве достигла кульминации.
В Белом доме, в кабинете вице-премьера Владимира Булгака, началось совещание по проблеме выплаты зарплаты атомщикам. К Булгаку прибыли представители Минатома, Минтопэнерго и РАО "ЕЭС России". Причем от Минатома явилась наиболее важная делегация: министр Виктор Михайлов, гендиректор концерна "Росэнергоатом" (куда входят все АЭС) Евгений Игнатенко и председатель ЦК профсоюза атомщиков Фомичев. От Минтопэнерго присутствовали замминистра Кудрявый и начальник расчетного центра федерального оптового рынка электроэнергии (РДЦ ФОРЭМ) Владимир Дорофеев.
Ситуацию внутри треугольника Минатом--Минтопэнерго--РАО "ЕЭС" простой не назовешь. Наиболее натянуты отношения между атомными энергетиками (Минатом) и "обычными" (РАО "ЕЭС России"). Причина их взаимной неприязни хорошо известна.
Дело в том, что атомные электростанции, как и все прочие, продают свою электроэнергию потребителям через посредника — РАО "ЕЭС России". При этом РАО, подобно другим естественным монополиям, в качестве платы за энергию получает главным образом товары по бартеру, взаимозачеты, векселя и другие суррогаты. На долю же живых денег приходится 10-14% выручки. Однако атомщикам живыми деньгами достается и того меньше — всего 1-3%. А на зарплату (которая платится, разумеется, настоящими деньгами) в энергетике в среднем расходуется 7-8% выручки. В результате обычные энергетики получают зарплату без задержек, а атомные — с задержками. Этого вполне достаточно, чтобы возненавидеть друг друга.
Атомщики давно уже добиваются того, чтобы получать от РАО "ЕЭС" такой же процент выручки живыми деньгами, какой достается и самому РАО. И на совещании у Булгака этот вопрос был поднят с новой силой. Руководители-атомщики требовали: во-первых, пусть РАО "ЕЭС" срочно погасит старые долги, а во-вторых, впредь пусть отдает атомным станциям 10-14% выручки купюрами. Согласно расчетам атомщиков, каждый месяц деньгами им причитается около 300 млрд рублей.
Особо стоит сказать о позиции Минтопэнерго. На первый взгляд оно приняло сторону РАО "ЕЭС". В частности, специалисты министерства нашли объяснение, почему РАО должно передавать атомщикам меньше живых денег, чем получает само, — ведь деньги из "ЕЭС России" идут не только на зарплату, но и, например, на уплату налогов. Кроме того, Минтопэнерго указало руководителям атомщиков на скрытый денежный резерв в их хозяйстве — концерн "Росэнергоатом", который забирает себе более четверти всей выручки АЭС.
Однако дальше последовало самое интересное. Специалисты Минтопэнерго сделали из своих наблюдений следующие выводы: "Росэнергоатом" надо ликвидировать, а все АЭС передать в ведение Минтопэнерго.
Вообще говоря, эта идея вынашивалась в Минтопэнерго уже давно и очень нравилась министру топлива и энергетики Борису Немцову. Воплотись она, и министерство (а значит, и Немцов) расширило бы сферу своего влияния, сужающуюся по мере приватизации госпакетов акций нефтяных компаний.
Вот подчиненные Немцова (сам он на заседание не пошел — обычно ходят к первому вице-премьеру, а не наоборот) и принесли на совещание к Булгаку свой вариант протокола о погашении долгов атомщикам. И речь в нем шла не только о выплатах атомщикам, но и о существенном сокращении функций концерна "Росэнергоатом", а также уменьшении его доли в доходах от продаж электроэнергии.
Вряд ли такое развитие событий могло понравиться вице-премьеру Булгаку. Он совсем не собирался уступать кому бы то ни было контроль над АЭС и мириться с сокращением сферы курируемых им вопросов — ведь тогда он опускался бы на уровень простого министра связи (из кресла которого он совсем недавно вырос). Постепенно обсуждение принимало все более яростный характер. Каждый ожесточенно боролся за свое — схватка длилась более 4 часов.
В конце концов представители Минтопэнерго сдались и подписали протокол о выплатах. В нем ни слова нет о сокращении роли "Росэнергоатома". А атомщикам обещаны очень большие (и, как признают теперь даже в Минатоме, практически нереальные) выплаты — по 123,5 млрд рублей в июле и августе и по 300 млрд ежемесячно начиная с сентября.
Такой исход схватки, в общем-то, неудивителен. Противник у подчиненных Немцова оказался серьезный. Опытный аппаратчик. "Булгак, он башковитый", — сказал о нем однажды Ельцин. И не ошибся. В 1995 году, когда готовился конкурс по продаже "Связьинвеста", Булгак был министром связи. В случае успеха ему было обещано кресло вице-премьера, в случае провала — отставка. Конкурс провалился. Но Булгак остался министром. А через два года стал вице-премьером.
Правда, подписывая 16 июля протокол, Булгак фактически брал на себя ответственность за малореальные выплаты атомщикам. Однако это была весьма умеренная плата за большую тактическую победу: Булгак сумел отстоять свое влияние на атомную энергетику. (Забегая вперед, отметим, что даже от этой платы вице-премьер вскоре был избавлен.)
Президентская мощность
Протоколом совещания Немцов остался очень недоволен, в связи с чем подчиненные получили разнос. Чувствуя, что Немцов так дела не оставит, его противники решили закрепить успех. 17 июля, когда атомные пикеты встали у Белого дома, глава Минатома Виктор Михайлов вылетел в Шуйскую Чупу для встречи с Борисом Ельциным.
Михайлов решил использовать аудиенцию у президента для того, чтобы надолго отбить у Немцова охоту посягать на атомные электростанции и раз и навсегда оставить их в подчинении Минатома. По сведениям из источников, близких к руководству министерства, Михайлов не стал утомлять президента тонкостями расчетов между РАО "ЕЭС", "Росэнергоатомом" и потребителями, а привел аргументы иного рода.
Говорил он примерно следующее. Атомный комплекс, которым управляет Минатом, помимо АЭС включает в себя десятки НИИ и предприятий по производству и переработке атомного оружия, захоронению ядерных отходов. Все эти предприятия финансируются лишь частично (например, производители оружия получают только 25% денег, предусмотренных для них в бюджете). Однако по указке Минатома все самые важные государственные программы они выполняют в полном объеме — иногда бесплатно, иногда за полцены. Власть Минатома над ними зиждется на том, что министерство самостоятельно распоряжается всеми средствами атомного комплекса.
Если же вывести все эти предприятия из состава Минатома, то они потребуют, чтобы им платили сполна. Или откажутся работать. Поскольку денег заведомо не хватает, это означает, что некоторые работы, в частности по обеспечению безопасности, не будут выполнены полностью. И МАГАТЭ неизбежно устроит по этому поводу истерику в mass media, чтобы приблизить исполнение своей давней мечты: провести инспекцию на закрытых российских ядерных объектах.
Президент, судя по всему, внял этим доводам и поддержал михайловскую концепцию сохранения и развития атомного комплекса. К полудню 17 июля об этом сообщили все информационные агентства.
Энергичная народность
После такой внушительной победы Минатома Борису Немцову уж точно следовало бы оставить в покое атомные проблемы. Однако, потерпев поражение в верхах, он решил компенсировать неудачу энергичными действиями снизу. И вышел 17 июля к народу у Белого дома.
Пообещав смоленским энергетикам денег, Немцов пригласил к себе 12 активистов (возглавил группу зампред ЦК профсоюза атомщиков Владимир Кашкин) "для уточнения деталей соглашения о графике выплаты денег атомщикам". Однако с первых же минут оказалось, что Немцова волнует совсем другой вопрос — о судьбе "Росэнергоатома". С этой проблемой он буквально набросился на энергетиков, слегка оробевших в роскошном кабинете первого вице-премьера.
— Почему вы так рьяно защищаете посредника, который у вас же самих забирает 30% выручки?
— Те 28%, которые забирает "Росэнергоатом", возвращаются в виде инвестиций... — как будто заученно парировал один из профлидеров.
— Ну хорошо, пусть 28%. Но почему не 20%, не 25%?
— Это решает Федеральная энергетическая комиссия.
В общем, народные активисты не поддержали Немцова в его борьбе с "Росэнергоатомом". Освоившись в вице-премьерском кабинете, энергетики, наконец, потребовали того, за чем пришли, — денег.
"Мы сказали, что подписи одного Булгака недостаточно, — рассказал Ъ зампред ЦК Кашкин. — Протокол о выплатах рассчитан на пять месяцев и неконкретен. А вот, дальше сказали мы, Борис Ефимович, отдельный документ по июлю с разбивкой по АЭС — кому сколько. Поставьте, пожалуйста, вашу визу".
По словам Кашкина, Немцов сначала не хотел визировать, поскольку это, дескать, нарушает субординацию (вице-премьер Булгак подчиняется напрямую Черномырдину). Но затем сообразил, что так он рискует навсегда потерять доверие широких энергетических масс. И Немцов нашел выход.
— Ладно, — сказал первый вице-премьер. — Схожу подпишу сам себе поручение, и получится нормально.
Быстро посетив Черномырдина, он принес от него поручение себе: "Б. Немцову. Прошу обеспечить выполнение протокола. В. Черномырдин. 17 июля 1997 г. ВЧ-П28-22621".
После этого Немцов наконец поставил свою визу на документе о конкретных выплатах в июле. На этом основании, кстати, и была тут же выписана платежка смоленским энергетикам.
Властная немощь
Доверие энергетиков Немцов сохранил. Однако поднять их на борьбу с "Росэнергоатомом" не смог. А потому, считают в Минатоме, Немцов просчитался, когда взял на себя всю ответственность за осуществление крайне напряженного графика выплат, под которым накануне подписался Булгак.
И это — самая большая ошибка Немцова в борьбе за атомную энергетику. Загвоздка в том, что у Минтопэнерго в отличие от Минатома и его прямого начальника Булгака нет никаких реальных механизмов для того, чтобы обеспечить бесперебойные выплаты в течение пяти месяцев. В частности, июльские 123,5 млрд Немцов собрал с колоссальным напряжением. 14 млрд рублей атомщикам было перечислено с текущих счетов Минтопэнерго, а 23 млрд Немцов снял из страхового фонда министерства. Теперь собственные резервы Минтопэнерго исчерпаны.
Большую же часть выплат обеспечил РДЦ ФОРЭМ. Именно РДЦ ФОРЭМ, согласно протоколу Булгака--Немцова, и будет обеспечивать перечисление средств атомщикам.
— Но рычаги воздействия на неплательщиков у нас чисто формальные, — пояснил Ъ замначальника РДЦ ФОРЭМ Сергей Лукин, — так как отключать их мы не имеем права. Мы можем только пригласить к себе и убеждать, что не платить нехорошо. А на самом деле это чисто политический вопрос. Те же губернаторы областей, например, к нам никогда не поедут.
Видимо, поэтому сразу после выплаты атомщикам июльских 100,5 млрд рублей начальник РДЦ Владимир Дорофеев ушел в отпуск.
И Борис Немцов остался один на один с проблемой выплаты зарплаты энергетикам, которых ему так и не удалось поднять на баррикады.
АЛЕКСАНДР МАЛЮТИН