Награда балет
В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко прошел гала-концерт, организованный журналом "Балет", в ходе которого были вручены призы "Душа танца", учрежденные редакцией журнала и Министерством культуры РФ. Мероприятие не воодушевило ТАТЬЯНУ КУЗНЕЦОВУ.
За 16 лет существования приза "Душой танца" — полуметровой металлической скульптурой изрядного веса, напоминающей исполинскую берцовую кость, было обременено огромное количество балетных и околобалетных деятелей различного масштаба, благо количество номинаций ограничено разве что фантазией учредителей. И хотя формулировки номинаций чрезмерно цветисты (типа "Рыцарь" или "Маг танца"), а выбор лауреатов весьма своеобразен, многие балетные люди и их поклонники принимают эту награду всерьез. На концерте-церемонии, где бы он ни проходил, зрительный зал не пустует, несмотря на отчаянную доморощенность таких гала.
На сей раз концерт выглядел слаженнее обычного во многом благодаря конферансу Николая Цискаридзе: главная балетная телезвезда, зная цену эфирного времени, велеречивостью не томил, сумев буквально в двух расслабленно-снисходительных словах прояснить собственную определяющую роль в истории "Душ танца" в частности и в отечественном балете в целом. Но все же награждаемые, даже под присмотром господина Цискаридзе и даже избавленные от благодарственных речей, вели себя неорганизованно: растерянно топтались на сцене спиной к публике, роняли букеты и все норовили запихнуть "Душу" под мышку, что, впрочем, простительно для почтенных лауреатов, многим из которых было глубоко за 70. И хотя в гала участвовала и молодежь, концертная процедура имела отчетливый геронтофильский оттенок, обеспеченный в первую очередь репертуаром.
Начался вечер "военно-хореографической композицией" ансамбля "Гжель" на музыку песни "Журавли". Когда замершие на корточках с разведенными в стороны руками "солдаты" в гимнастерках стали с натугой приседать и приподниматься, а стоящий за ними клин одетых в белое "журавлей" мужского пола принялся меланхолично водить ножками туда-сюда, стало очевидно, что художественный вкус журнала "Балет" достиг той бездны, куда не проникает здравый смысл. Одно такое начало могло успешно омрачить любое торжество, но и остальная программа подобралась соответствующая.
Любовное адажио из свежевозобновленного Большим театром балета Юрия Григоровича "Ромео и Джульетта" молодая солистка Екатерина Крысанова и "восходящая звезда" Артем Овчаренко не сумели сделать любовным: впрочем, эти схематичные разбеги-пробеги, целлулоидные объятия и патетичные простирания рук очеловечить совсем не просто. Расчлененным на элементы предстало па-де-де из "Корсара"; но если солист Музтеатра Станиславского Семен Чудин положенные па выполнил вполне доброкачественно, то его партнерша Мария Семеняченко опровергла свою номинацию "Восходящая звезда" самым недвусмысленным образом. Дуэт из "Кармен-сюиты", исполненный балериной Большого Галиной Степаненко в сопровождении Павла Дмитриченко по случаю награждения Майи Плисецкой титулом "Легенда", выглядел так, будто свидание гоголевской Солохи с Головой вдруг перенесли из Диканьки в Севилью и обыграли в трагикомическом ключе.
Достаточно добросовестно было сделано адажио из балета "Шурале": новоиспеченная "звезда" из Мариинки женственная Евгения Образцова вместе с партнером Михаилом Лобухиным сыграли застенчивую сусальность любовного объяснения эпохи 1950-х в точности так, как их научили педагоги. Но старательность исполнителей все равно не прояснила, зачем Мариинскому театру нужно было вытаскивать из небытия эту хореографию Леонида Якобсона.
Самым живым в концерте оказался фрагмент из спектакля "Глиняный ветер" в исполнении ловких, пластичных артистов екатеринбургского "Эксцентрик-балета", для руководителя которого Сергея Смирнова учредили новую номинацию — "Рыцарь современного танца". А сенсацией вечера стал выход на сцену Илзе Лиепы. В честь своего брата Андриса, получившего титул просто "рыцаря танца" (вероятно, за свою неутомимую псевдодягилевскую деятельность), она исполнила гермафродитный номер "Встреча", в ходе которого одна половина балерины играет мужчину-ловеласа, а вторая — декадентствующую даму. Храбрая мать двухмесячной дочери продемонстрировала готовность вновь занять свое место в нашем балетном строю.
Строй этот успокоительно монолитен и неизменен: в чести то же, что и во времена моей далекой юности. И выяснять, почему вдруг сегодня "магом танца" стал Карен Хачатурян, написавший балет "Чипполино" в 1974 году, или художник Давид Сумбаташвили, похоже и сам позабывший, когда он в последний раз оформлял балетный спектакль, занятие непродуктивное. Сие ведомо лишь "Балету" — удивительному журналу, умудрившемуся создать собственный мир, не имеющий ничего общего с современной балетной реальностью, нечто вроде провинциального музея восковых фигур, последние из которых изготовлены лет 30 назад.