— Айдан выставляла художников своего понимания. Месяца полтора назад она позвонила мне и сказала: "Папа, мы будем делать твою выставку". Она так убедительно и твердо говорила, что мне пришлось подчиниться.
— Многие думают что между академическим искусством, которое вы представляете, и современным, которое представляет Айдан, пропасть непроходимая...
— Жизнь так многообразна. Я думаю, что в ней всем хватит места. Я бы сейчас так не делил художников. Каждый художник выражает свои чувства. Каким языком он говорит — это уже дело автора. Я бы шел на примирение.
— Вы сейчас себя причисляете к какому направлению? Можно ли сказать, что вы по-прежнему социалистический реалист?
— Какой реалист?
— Социалистический.
— Художники моего поколения принадлежали к суровому стилю. Это уже после культового искусства, бесконфликтного. А мы как раз были за правду, за жизненную правду. Так что направление у каждого живет в сердце.
Айдан Салахова: мне понравились как галеристу работы моего папы
— Почему ты вдруг решила сделать эту выставку?
— Это благодаря новой экспозиции Третьяковки. У меня не было дистанцированного отношения к картинам папы — это были родные папины картины, которые всегда висели дома. А тут я пошла в Третьяковку, и мне понравились как галеристу работы моего папы. А второе — в галерею очень часто приходят люди и спрашивают папины работы, не продаются ли они. А на рынке работ его нет. Я решила сделать профессиональный ход — сделать выставку и получить на комиссию его работы.
— А тебя не смущает, что они не очень вписываются в имидж твоей галереи?
— Первый, кто мне рассказывал, что творится на Западе,— это был папа. Поэтому, может быть, я сейчас и нахожусь в этой области. Папа для меня первый открыл еще в детстве, что за художник такой Раушенберг, для меня папа — это прогрессивный человек. Я училась у него, и многие мои друзья — Женя Митта, Саша Якут — его ученики. Он воспитал у них вкус и понимание современного искусства. Для меня поэтому очень логично показывать его работы.
— Почему в таком случае это происходит только сейчас?
— Потому что с ним было очень трудно договориться. Я его уговаривала и так и этак. Мне важно было выставить портрет Ростроповича. Эскиз я продала — единственный раз я продала работу отца — губернатору Титову. Он его подарил Ростроповичу. А теперь могу показать этот большой портрет.