В этом году Россия объявила о начале структурных реформ, направленных на возвращение ей статуса сверхдержавы, и одновременно уверенно двинулась в противоположную сторону — по колониальному пути развития. Успех ей сопутствовал лишь в последнем — редкая африканская страна так сильно зависит от сырьевых рынков развитых стран, как современная Россия. А это значит, что в ближайшие годы наша финансовая система обречена шагать из одного кризиса в другой.
2000 год задолго до его окончания стали называть самым успешным в истории российских реформ. Тому были основания — рекордный рост продемонстрировали практически все основные экономические показатели. И это действительно стало результатом десятилетних реформ — России наконец удалось найти себе место в международном разделении труда.
Вот только ее роль в мировой экономике оказалась незавидной — по сути, Россия стала сырьевым придатком развитых государств. Их экономический рост повысил спрос на российские сырьевые товары, и страна сумела экспортировать сырья на сумму, эквивалентную 35% ВВП. Подобные показатели долгое время демонстрировал крупнейший в мире экспортер нефти — Саудовская Аравия.
Отечественная банковская система оказалась просто не способна полностью освоить небывалые объемы средств, вброшенных экспортерами в экономику. И год прошел для нее под знаком резкого снижения доходности операций. При этом серьезных покупателей поступавшей в страну валюты в России не нашлось, и эту роль вынужден был взять на себя Центробанк. А это привело к непрерывному увеличению денежной массы, что только ускоряло приток клиентских денег в банки. В итоге весь год банки напряженно и не слишком успешно искали новые направления размещения денег.
Правительство, как умело, пыталось им в этом помочь и все более настойчиво обращало внимание банков на реальный сектор. Но здесь возникла неожиданная проблема. Экспортеры, традиционно считавшиеся лучшими заемщиками, перестали нуждаться в кредитах под оборотные средства. И банкам пришлось искать заемщиков в нетрадиционных для себя отраслях. К середине года у многих это стало получаться. Статистика отмечала рост почти везде, даже в традиционно депрессивном сельском хозяйстве. И за первые три квартала 2000 года объем банковских кредитов реальному сектору увеличился на 39,8%.
Все это происходило на фоне заявлений правительства о начале подлинно радикальных структурных реформ в экономике. Они должны были оправдать внешнеполитические усилия страны, направленные на возвращение ей статуса сверхдержавы. Однако на деле в экономике шли прямо противоположные процессы — весь год возрастала зависимость страны от сырьевых рынков развитых стран. К концу года три четверти отечественного экспорта составила продукция ТЭК и металлургии. А сам экспорт составил около 40% от ВВП.
Такое невозможно не только для сверхдержавы, но и для любой развитой страны. Например, в США или Японии экспорт составляет порядка 10% ВВП, причем подавляющая его часть — это готовая продукция. Россия же по этому показателю вплотную приблизилась к Того и Нигерии, где в годы высоких цен на сырье отмечается бурный рост, а в остальное время — падение.
И российское правительство явно осознавало, что происходит что-то не совсем то. "Позитивные изменения отчасти, именно отчасти, были стимулированы ростом мировых цен на нефть и энергоносители, и сейчас основная цель правительства — обеспечить устойчивый экономический рост, вне зависимости от таких условий",— заявил на прошлой неделе во Франции Михаил Касьянов.
Однако здесь он невольно выдал желаемое за возможное. При нынешней структуре экономики решение задачи, которую поставило себе правительство, займет многие годы, а то и десятилетия. Ведь экспорт сырья обеспечивает сейчас не менее трети прироста валового продукта. И еще столько же он дает опосредованно — при помощи ЦБ, скупающего экспортную выручку и вбрасывающего в российскую экономику соответствующее количество рублей. Именно последнему фактору Россия обязана как ростом в отраслях, не ориентированных на экспорт, так и 17-процентным ростом внутренних инвестиций.
Это значит, что в обозримом будущем вне зависимости от желания правительства Россия обречена идти по колониальному пути развития, пытаясь за счет доходов от экспорта сырья развивать другие отрасли. Но в этом случае устойчивый рост по определению недостижим.
Сейчас внутренние инвестиции в России составляют порядка 16% ВВП — этого, по опыту других развивающихся стран, может хватить для быстрого, но не стремительного роста (на уровне 5% в год). Такой рост, даже если он будет идти исключительно в современных отраслях промышленности, сможет существенно изменить структуру экспорта лишь через десятилетие. Между тем при падении цен на российские экспортные товары объем внутренних инвестиций быстро достигнет величин, недостаточных даже для простого самовоспроизводства экономики.
А цены эти, скорее всего, будут падать. Еще в 80-х годах ОПЕК рассчитала, что рост потребления в развитых странах на 1% вызывает рост спроса на энергоносители на 2,5%. А те, в свою очередь, растут в цене уже на десятки процентов. Именно это мы и наблюдали в минувшем году. Однако ясно, что при падении потребления в развитых странах ситуация будет зеркальной. Признаки же замедления темпов роста, например в США, видны уже невооруженным глазом.
В России это приведет к резкому сжатию денежной массы и соответствующему замедлению темпов роста экономики. Особенно печально это может закончиться для банков. Кредиты, выданные на волне оптимизма по поводу роста экономики, придется выбивать в период стагнации. А то, сколь сложна эта задача, показывает вся российская история последнего десятилетия. И если ОПЕК не удастся каким-то чудом зафиксировать на десятилетие высокие цены на нефть, Россию ждет еще не один банковский кризис.
ГЛЕБ Ъ-БАРАНОВ