Завтра в Москве пройдет неформальный саммит СНГ, а 21 мая под председательством премьера РФ Владимира Путина соберутся главы правительств стран содружества. Готовящийся к этой встрече премьер Молдавии ВЛАД ФИЛАТ рассказал корреспонденту “Ъ” ВЛАДИМИРУ СОЛОВЬЕВУ, чего он ждет от общения с российским коллегой. А также заверил, что вместе с господином Путиным он скоро решит проблему долга Приднестровья за российский газ, который уже дорос до $2 млрд.
— Решение и. о. президента Михая Гимпу не ехать в Москву 9 мая спровоцировало скандал. Отражает ли его позиция настрой всего правящего в Молдавии Альянса за европейскую интеграцию (Либерально-демократическая партия Влада Филата входит в этот альянс.— “Ъ”)? Вы как премьер такой подход разделяете?
— Мое мнение по этому поводу я высказал публично. Все, что касается даты 9 мая, не следует политизировать. Была война, был самый сложный период, через который прошло человечество, и 65 лет со дня победы над фашизмом — дата, которую нужно отмечать. Я был сторонником того, чтобы наши военные участвовали в параде на Красной площади. Участие в нем и. о. президента не было темой обсуждения. Дискуссии шли по поводу участия в параде наших военных (Михай Гимпу был против их отправки в Москву.— “Ъ”). Гимпу является и. о. президента, и он принял решение не ехать. Это было его решение. Наша страна будет представлена на параде послом Молдовы в России.
— А вы считаете, что руководитель Молдавии должен стоять 9 мая на Красной площади в Москве?
— Я не могу так категорично сказать: должен или не должен. Если бы он принял участие, это было бы для страны неплохо.
— Известно, что в Москве ко всему, что связано с Днем Победы, относятся очень внимательно. Не осложнит ли эта ситуация отношения Кишинева с Москвой? Уже появились сложности с поставками молдавского вина в Россию.
— Я бы не рассматривал это в прямой увязке. Я уверен, что не так просто рассматривали в Москве наши дебаты в Кишиневе. Но с другой стороны, я рассчитываю, что отношения между нашими странами будут основываться на конкретных действиях. Я хочу заверить, что все наши договоренности и соглашения — письменные или устные — исполнялись и исполняются. В отношениях с Россией мы движемся вперед.
— За восемь месяцев, что альянс управляет Молдавией, сложилось впечатление, что российское направление в вашей политике просело. В отличие от румынского. И вы, и Гимпу посещали Бухарест, а в Москве не были ни разу. Отчего так?
— Об этом нужно спрашивать не только в Кишиневе. Нужно спрашивать и в Москве. Я ездил туда, куда приглашали, и был не только в Бухаресте, а во многих странах, включая США, где у нас прошли хорошие переговоры с хорошими результатами для Молдовы.
— А в Москву, значит, не звали?
— Мы не ждем, чтобы нас звали или вызывали. Но я считаю, что такие переговоры (с российским руководством.— “Ъ”) должны были состояться. Чтобы мы могли поговорить о наших отношениях, о проблемах, которые у нас есть, и о путях решения этих проблем. Думаю, это может случиться 21 мая. Я буду участвовать в заседании совета глав правительств стран СНГ, и там, возможно, получится встретиться и поговорить (с Владимиром Путиным.— “Ъ”). Если возможности не будет, все равно будем двигаться вперед. У нас есть над чем работать. У нас в программе правительства прописано, что с Россией мы строим отношения на основе стратегического партнерства. Мы бы хотели, чтобы те или иные решения принимались все-таки на основе анализа действий на этом направлении.
— О каких действиях вы говорите? Помню, шла речь о выделении Молдавии российского кредита. Сначала в $500 млн, потом он усох до $150 млн. А теперь эта тема вроде бы и вовсе неактуальна.
— На данный момент эта тема исчерпана. Но в ходе последних переговоров с господином Шуваловым (первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов.— “Ъ”) мы говорили уже не о кредитах, а об инвестиционных проектах. Нам нужно, чтобы российский капитал участвовал в нашей экономике.
— Давайте коснемся газовой темы в российско-молдавских отношениях. Известно, что Приднестровье не платит за газ, и долг Тирасполя уже достиг $2 млрд, которые числятся за Кишиневом, поскольку Молдавию де-юре все считают целостным государством. Эта тема каким-то образом с Москвой обсуждается?
— Обсуждается. Более того, у нас есть на этот счет конкретный план действий, который мы согласовали с "Газпромом". Думаю, у нас по этому поводу вскоре появится конкретное и правильное решение. Кстати, этой темы мы коснулись и в ходе встречи с Владимиром Путиным в прошлом году в Ялте. Был открытый, конкретный разговор, мы обозначили проблемы, и он четко сказал: есть проблема, и ее нужно обговаривать и решать. Я уверен, что решение будет принято.
— Какое? Молдавия заплатит $2 млрд?
— Давайте так: когда мы придем к окончательному решению, мы о нем расскажем, чтобы не было спекуляций.
— Это решение может созреть к заседанию совета глав правительств СНГ 21 мая?
— Возможно. Но не думаю, что на этой встрече мы коснемся газовой темы.
— Тогда сориентируйте по времени: когда ждать решения проблемы газового долга?
— В крайнем случае через два месяца.
— А над поиском решения ломает голову только молдавская сторона или у вас совместный с Россией мозговой штурм?
— Мы совместно работаем и совместно будем объявлять о решении.
— Украинский вариант здесь возможен в том или ином виде?
— Какой?
— Известно какой. В прошлом месяце Киев согласился оставить у себя до 2042 года Черноморский флот России и получил внушительную скидку на российский газ.
— Нет. Можно говорить об экономическом сотрудничестве. Что же касается таких вопросов — дело до этого не дошло и не дойдет.
— Украинские аналогии тем не менее напрашиваются. На сегодняшний день в Молдавии политический кризис, схожий с украинским годичной давности. Власть вроде бы есть, но она парализована. Президент не избран. Парламент не работает. Какой выход?
— Ситуация понятная. У нас есть время до 16 июня, и до этого времени мы должны решить, как будет проходить конституционная реформа, что будем делать с досрочными парламентскими выборами. Но я вас хочу заверить, что Республика Молдова при этом нормально управляется.
— И все же, будут ли досрочные выборы и когда?
— Они будут. А когда — будем решать. Эта должна быть консолидированная позиция. Невозможно держать страну в постоянном избирательном процессе. Выборы будут или в конце этого года или в начале следующего.
— Как будет меняться конституция? Какой вариант для вас приемлем?
— Мы в такой ситуации, что не говорим о том, какой вариант и для кого приемлем. Для изменений основного закона нужны голоса. А значит, нужно договариваться в парламенте и договориться об этом должны как минимум 67 депутатов — для изменения конституции нужно две трети голосов (всего в парламенте 101 депутат.— “Ъ”).
— То есть процесс вам видится так: изменили конституцию, распустили парламент — и новый законодательный орган работает уже по новому основному закону.
— Именно так мы должны действовать.
— А кто против?
— Есть две инициативы. Одна выдвинута нашим альянсом и предусматривает такие изменения в конституции, согласно которым президент будет избираться всенародно (сейчас главу государства в Молдавии выбирает парламент.— “Ъ”). И есть инициатива коммунистов, которые предлагают, чтобы президента избирали в парламенте в три этапа: в первом туре для его избрания нужен 61 голос, во втором 57 и в третьем — 52. Вокруг этих двух инициатив мы и должны искать компромисс.
— Инициатива коммунистов вас категорически не устраивает?
— Я бы не рассуждал в терминах "категорически". Нам не просто нужно — мы должны прийти к компромиссу. Нужно договариваться.
— Если выборы все же будут, значит, может измениться и расклад сил. Вы человек амбициозный. Видите себя президентом страны?
— Для меня это не цель. Мне всего 41 год (исполнился вчера.— “Ъ”). В 28 лет я был министром, в 40 — премьером.
— Возможна ли ситуация, при которой ваша партия пойдет на альянс с коммунистами?
— С таким руководством этой партии, как сейчас,— никогда. Если бы эта партия стала нормальной левой партией, сотрудничать с ней можно было бы.
— Но нельзя же игнорировать самую большую партию в стране.
— А я не игнорирую. Я всегда говорил, что мы за цивилизованный диалог. Страна у нас одна, и о ней нужно думать.
— Давайте вернемся к истокам нынешнего политического кризиса — массовым беспорядкам 7 апреля прошлого года. Новая власть обещала расследовать и дать ответ: кто стоял за погромами. Где результаты расследования? Вы уже немало времени управляете страной.
— Это правда. Но есть уголовные дела, которые ведет генпрокуратура. Мы ждем, чтобы парламент принял решение по парламентскому докладу о тех событиях. Ответы будут. Я как гражданин тоже обеспокоен тем, что прошло уже много времени, а по-прежнему остается слишком много вопросов. Но с другой стороны, я не хотел бы, чтобы из-за желания поскорее дать хоть какие-то ответы исказилась суть расследования.
— Не вышло бы так, что в итоге найдут и накажут исполнителей, но при этом так и останется тайной, кому были выгодны эти погромы в центре Кишинева и кто за ними стоял.
— Я еще раз повторю: все станет известно. Слишком много людей было в это вовлечено. Все будет понятно и очевидно для всех.
— Наверное, поближе к выборам?
— Для меня фактор времени не самый важный. Важно, чтобы выявили правду и чтобы она не была предвыборной правдой.
— Ваши предшественники-коммунисты прилагали много усилий по урегулированию приднестровской проблемы. Выходили с инициативами, Владимир Воронин (экс-президент Молдавии, лидер Компартии.— “Ъ”) встречался с приднестровским лидером Игорем Смирновым. А вот новая власть как-то не особенно этим занимается. Или это не так?
— Вы просто не замечаете. Действия, которые мы предприняли, гораздо существеннее и обращены к гражданам, живущим на Левом берегу. Они касаются упрощения деятельности экономических агентов. Кроме того, по нашей инициативе был снят запрет на въезд в ЕС и США для тираспольских лидеров.
— Недавно в Тирасполе был арестован по обвинению в шпионаже и государственной измене приднестровский журналист Эрнест Варданян, сотрудничавший с молдавскими СМИ. Что ваше правительство делает для того, чтобы прояснить ситуацию, как-то ему помочь?
— Сейчас разобраться в сути действий, предпринятых Тирасполем, невозможно. И мы считаем, что журналиста нужно немедленно освободить. По этому вопросу мы находимся в тесном контакте с международными структурами. Для нас важно, чтобы были хорошие условия его содержания и чтобы ему оказывалась квалифицированная юридическая помощь. Мы также поддерживаем связь с его семьей.
— Вы не пытались как-то обезопасить его семью? Например, предложить переехать с Левого берега на Правый.
— Предлагали такой вариант его супруге, но она сказала, что хочет быть ближе к мужу. Для нас конечной целью является освобождение журналиста.