Главным событием недавнего Миланского мебельного салона стало извержение вулкана Эйяфьятлайокудль. Ему удалось то, что все предыдущие годы тщился сделать дизайн,— объединить людей в едином порыве. Журналисты, дизайнеры и продавцы мебели со всего мира дружно стояли в очередях за билетами на поезд, создавали на Facebook группы для аренды автобусов и занимали денег на оплату гостиницы. Разве могла выставка мебели, пусть даже такая огромная, конкурировать с невиданным природным катаклизмом? Тем более что по сравнению с предыдущими годами выглядела она крайне бледно. Почти не было ни ярких цветов, ни богатых орнаментов, ни эффектных моделей. Даже Kartell изменил своей традиции и представил всю коллекцию в черно-белом варианте. Антикризисный ажиотаж спал, поверхностные приемы уже не в моде, попытки пустить пыль в глаза больше не приветствуются. Дизайн стал спокойнее и умнее, и особенно это заметно по стульям.
Стулья, как известно, это соль дизайна. Именно они входят в историю, именно по ним составляются справочники, и именно они выставляются в музеях. Спроектировать хороший стул мечтает всякий дизайнер, но это-то и самое сложное. Можно сделать неплохой стул, слегка переиначив проверенный временем образец, но это не будет открытием. Можно придумать оригинальную диковину, но она не будет удобной. Можно использовать необычный материал или технологию, но это будет дорого и нерационально. Словом, масса усилий и непредсказуемый результат. Именно поэтому в последнее время, которое принято называть посткризисным, появилось так мало хороших стульев. Производителям был нужен мгновенный гарантированный эффект, и они выбрали простой путь: покрасить обычный шкаф в разные цвета, обить простой диван искусственным мехом, прорезать в письменном столе дырки, как в сыре. Стулья, и те были цветными и какими-то настырными. Веселая обивка и яркие расцветки привлекают внимание и украшают журнальные полосы, но от дизайна они, чего уж там, далеки. Дизайн в отличие от них чаще всего скромен и требует определенной вдумчивости.
Новые коллекции, выставленные в павильонах Rho Fiera, были именно такими, скромными и требующими изрядной вдумчивости. Отвыкшие от такого подхода посетители проносились мимо невыразительных стендов с бесцветной мебелью и недоумевали: где же новинки? Глаз, привыкший за последние пару лет к ярким цветам и формам, не заметить которые невозможно, не останавливался на деталях и нюансах. Требовалось возвращаться, приглядываться, ощупывать, а то и задавать вопросы. Только так на общем минималистичном фоне начинали проступать отдельные удачные модели и даже шедевры. Не все, но многие из них оказывались стульями.
Самый скромный и сложный для понимания стул выпустила марка Vitra совместно с чилийским архитектором Алехандро Аравеной. Не ищите Chairless на фотографиях, его тут нет. Стул настолько необычен, что его невозможно ни представить, ни сфотографировать, в его существовании можно убедиться только на собственном опыте. Чем и занимались посетители стенда, образовав нешуточную очередь. Все это было похоже на сеанс гипноза: людям не давали никаких стульев, однако они усаживались на пол и покачивались с задумчивой улыбкой на лице. Не буду раскрывать все детали, так как Chairless заслуживает отдельного рассказа, скажу лишь, что он все-таки существует и его можно положить в карман.
Vitra не единственная решилась изобрести новую концепцию стула. Дизайнеры Риккардо Блумер и Маттео Борги, а также марка Alias тоже считают, что незачем облегчать людям жизнь. Неподвижных стульев, в которых можно развалиться, полно, нужен стул, который спровоцирует движение. Но не ленивое, как в кресле-качалке, а спортивное, требующее участия сидящего. Стул-тренажер, одним словом. Так родился Concept, неуютный стул, как будто собранный из ошметков старого металла. На нем, конечно, не расслабишься, но сидеть, опираясь на спинку, можно с относительным комфортом. Если же перенести вес вперед, то придется упираться ногами. Какое-никакое, а упражнение.
Сразу несколько инновационных стульев выдал Magis. Одним из них — Spun Томаса Хитервика марка тоже развивает идею движения. Он сделан из полиэтилена, сформированного в момент вращения, и похож на юлу. Со стулом можно просто играть, запуская его вокруг своей оси, или же играть, при этом сидя на нем верхом. Ну или вовсе не играть, а просто сидеть, но тогда он теряет всякий смысл. Увы, посидеть на нем не давали — прототип, так что комментировать удобство сложно. Идея Mesh Тома Диксона в том, что сиденье сделано из гнутой стальной сетки, которая едва заметна и кажется хрупкой, но выдержит самый серьезный вес. Хит коллекции — Sparkling chair Марселя Вандерса. Практически все в нем: форма ножек, технология выдувания, материал и даже название — позаимствовано у бутылки минеральной воды. Отличается только наполнение: вместо воды в него залит сжатый воздух. Он придает стулу прочность, превращая его из надутой игрушки в предмет мебели, и легкость, обеспечивая символический вес около 1 кг.
Дальним родственником Sparkling chair приходится новинка культового производителя алюминиевых стульев Emeco. Внешне между ними ничего общего. Да и вообще по виду 111 Navy, как и в случае с большинством интеллектуальных стульев, сложно что-то понять. Формой он повторяет ту самую модель Navy, что стоит в кабинете доктора Хауса и других правильных местах, но сделан не из алюминия, а из 111 переработанных бутылок Coca-Cola с добавлением красящего пигмента и стекловолокна для прочности. В самом по себе вторичном использовании материалов нет ничего удивительного (это сейчас модно), интересно другое: стул сделан не просто из пластиковых отходов, а из конкретных бутылок, собранных специально для этой цели. Emeco планирует ежегодно избавлять человечество от 3 млн бутылок.
Еще один интересный пример использования отходов — кресло Memory от Moroso. Из переработанного алюминия и хлопка инженерам удалось создать материал, который легко принимает и запоминает любую форму. Не надо заглядывать в пресс-релиз, чтобы узнать автора: в поэтичном Memory явно угадывается рука Токуджина Йошиоки, любимца марки. По сравнению с другими концептуальными сиденьями это не выглядит слишком скромным, но таков талант японца: внешняя выразительность у его вещей сочетается с богатым внутренним миром.
Традиционные материалы, оказывается, никак не ограничивают свободу эксперимента. Один из самых красивых стульев выставки — Ap марки La Palma сделан из обычной фанеры (причем из цельного листа). Дизайнер Шин Азуми вместе с технологами компании разработал необычную форму, которая возвышает Ap над армией банальных табуретов, но в то же время позволяет выполнять их непосредственную функцию. Он куда удобнее, чем кажется, но все равно требует некоторой сосредоточенности.
Скамья, стул и кресло из серии TWB (Tailored Wood Bench) марки Cappellini сделаны из ясеня, куда уж традиционнее. Но поверить в это совершенно невозможно: эффект складок на боках передан так точно, что кажется, будто это ткань или бумага. Кресло Paper chair Матиаса Бенгтссона, напротив, сложно принять за бумажное, хотя именно таковым оно и является. Тем, кто знает работы этого датского дизайнера, кресло напомнит его серию Slice: разнообразные сиденья, сложенные из листов пластика, дерева или алюминия. На этот раз 2 тыс. листов старой бумаги спрятано под лаком, но принцип тот же.
Таких стульев — рассказывающих истории, открывающих новые стороны известных материалов или изобретающих новые — на выставке было множество. Некоторые из них наверняка войдут в историю. И лет через десять, возможно, Миланская выставка 2010 года будет ассоциироваться с хорошим дизайном, а не с извержением вулкана. Но не сейчас.
О других событиях Миланского мебельного салона Weekend расскажет в следующих номерах.