Раньше "Ростсельмаш" выпускал ежегодно до 87 тыс. комбайнов, что превышало суммарное производство во всем мире. В прошлом году из цехов предприятия вышло 2670 машин, и с этими показателями завод считается одним из самых стабильных в отрасли. О перспективах отечественного сельхозмашиностроения и планах завода корреспонденту Ъ РОМАНУ Ъ-ЖУКУ рассказал генеральный директор ОАО "Ростсельмаш" СЕРГЕЙ ЛЕБЕДЕВ.
— Как вы оцениваете сегодняшнее состояние сельхозмашиностроения и ситуацию на вашем предприятии?
— Состояние удовлетворительное. В связи с общим подъемом промышленности отрасль начинает постепенно оживать. Я не знаю в деталях, что происходит в тракторостроении, но что касается комбайнов, так за последний год и на нашем предприятии, и на Красноярском комбайновом заводе производство выросло в три раза. Мы собрали 2670 машин, а красноярцы — около 3000. Правда, они работают уже второй год, а мы — первый. В этом году мы планируем увеличить объемы выпуска уже до 5 тыс. комбайнов, а скорее всего до 5,5 тыс. По итогам января уже продано больше 400 машин.
— Насколько эффективно использование лизинговых схем при продаже сельхозмашин?
— Чем дороже техника, тем более перспективен лизинг, и экономически это очень выгодно. Например, наша техника уже в первый год окупается примерно на 70%, а рассрочка дается на пять-семь лет. Но я все же думаю, что через несколько лет будут преобладать прямые продажи.
— Какую долю в общих объемах реализации "Ростсельмаша" занимает продажа техники на условиях лизинга?
— Через уполномоченные лизинговые компании продается примерно половина нашей продукции.
— Какие еще меры, кроме предоставления лизинга, могут повлиять на увеличение платежеспособного спроса потребителей сельхозтехники?
— Есть еще два механизма. Во-первых, субсидирование ставок по банковским кредитам. Например, предлагается ставка 28%, но крестьянин платит 8%, а остальное субсидируется государством. Это приведет к увеличению спроса, но далеко не у каждого сельхозпроизводителя есть имущество, которое может послужить залогом. А ведь банк должен быть уверен, что ему удастся вернуть хотя бы основной долг. Некоторые банки, правда, могли бы выдавать кредиты для предприятий АПК под гарантии местных властей. Второй вариант — дотирование техники. Купил человек, например, комбайн и 40% стоимости ему компенсировали. Мы также пытаемся активизировать спрос за счет сезонного зимнего снижения цен на наши комбайны. Приходится отказываться от прибыли — урезаем рентабельность.
— Как вы относитесь к экспансии западных производителей сельхозтехники на российский рынок?
— Мы готовы к конкуренции. По соотношению цена-качество наша техника оптимальна. Импортные машины рассчитаны на очень высокую урожайность. Если в регионе урожайность зерновых выше 80 центнеров с гектара, то мы и сами рекомендуем покупать импортную технику. Если в районе 60-80 центнеров, то это спорный вопрос. Если же ниже 60 центнеров — то импортный комбайн никогда не окупится. А в России средняя урожайность 18-20 центнеров с гектара. К тому же, импортная техника рассчитана на работу на хороших полях. А на наших кочках импортные машины и наши ломаются одинаково. Но если мы на запчастях почти не зарабатываем, то другие компании забирают за обслуживание техники до 25% урожая.
— Правительство России приняло во внимание рекомендации российских сельмашзаводов о необходимости увеличения пошлин на ввоз западной техники?
— Этот вопрос остался в стороне. Слабо рассматривали, к тому же, там ведь куча западных лоббистов.
— Существует ли конкуренция между отечественными производителями сельхозтехники?
— Да, например, мы и Красноярск. Хотя я практически уверен, что победим мы. Красноярск не выпускает мощных комбайнов в классе нашего Дона-1500. Поставить же на производство новую машину стоит около $35 млн.
Но думаю, что мы и Красноярский завод будем нормально сосуществовать. Объемы российского рынка комбайнов вырастут в ближайшее время до 20 тыс. в год. Сейчас только нехватка парка составляет около 180 тыс. машин. Плюс еще 50 тыс. "убитых". Ежегодно нужно списывать около 20-25 тыс. комбайнов. Года через три как раз может наступить провал, когда спишут последнюю старую технику, ведь последние годы парк практически не обновлялся, а комбайн обычно работает не больше 10-12 лет. Так что работы всем хватит.
— Есть ли у российских производителей сельхозтехники потенциал для экспорта своей продукции?
— Однозначно да. Например, в Казахстане практически вся техника наша. В прошлом году мы поставили туда 1000 машин, на Украину — 750. С этого года на украинский "Южмаш" будем поставлять машинокомплекты. До мая там будет собрано 300 наших машин. Мы улучшили качество, а потребители научились считать деньги. На Украине, например, раньше увлекались John Deer, а теперь эта техника стоит.
— А экспорт за пределы СНГ?
— Мы начинаем сотрудничать с Болгарией, Венгрией, Ираком, Монголией, Индией но там рынки сами по себе небольшие и нет кризисного спроса на технику. Туда экспортируем всего по 20-30 машин в год. Очень большой и перспективный рынок — Китай. Раньше наши машины поставляли даже в США, Канаду, Новую Зеландию, Австралию. Сейчас эти рынки для нас закрыты — там очень мощное лобби отечественных производителей и высокие требования по качеству, обязательной сертификации. Но через какое-то время с новыми моделями будем к ним стучаться.
— Как обстоят дела с разработкой новой техники на вашем предприятии и в России в целом?
— Недавно мы начали производство модернизированного кормоуборочного комбайна Дон-680. Работает он прекрасно, но кормов у нас мало и очень маленькая база для его применения. В классе Дона-1500 мы пока не планируем производство наших новых разработок — это еще очень хорошая машина. А в классе "Нивы" мы разработали новую машину — Дон-091.
— Значительная часть мощностей "Ростсельмаша" простаивает. Вы будете загружать их производством непрофильной продукции?
— Если кто-то считает, что мы будем строить самолеты, то это не так. Скорее всего, мы наладим производство различных адаптеров — жаток, валков. Будем также выпускать запчасти. В любом случае будем заниматься сельхозмашиностроением — это перспективный бизнес.