Святое дело

Не обязательно быть верующим, чтобы признать: значение церкви как института в России возрастает. Более чем на 10 тысяч увеличилось в последнее десятилетие число приходов РПЦ, а количество священников удвоилось. "Огонек" поинтересовался, где церковь берет квалифицированные кадры и как готовит их. Наконец, что означает сделать карьеру в РПЦ

Ольга Филина

В 7 лет он понял, что хочет быть священником, в 15 — поступил в семинарию, в 18 — постригся в монахи и уже в 23 стал наместником Спасо-Преображенского монастыря в Тульской области. Головокружительная религиозная карьера отца Никодима — одно из ярких свидетельств того, что в Русской православной церкви большой спрос на способных людей. "Огонек" побывал в гостях у самого юного наместника в России и посмотрел за тем, как молодежь справляется с духовной работой.

Его офис

Когда Иван Грозный в 1566 году подъезжал к белевскому Спасо-Преображенскому монастырю, он увидел хорошо укрепленную деревянную крепость с пятью бревенчатыми храмами, стоящую на вершине холма прямо над Окой. В XVI веке на монастырь-крепость обрушились набеги татар, литовских и польских отрядов — в начале XVII, в 1618-м он был разорен отрядами воеводы Чаплинского, а в 1681-м сгорел. Но всякий раз отстраивался заново.

Поэтому когда вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна, жена Александра I, в 1826 году подъезжала к монастырю, он уже был каменным: побеленный кирпич, медные купола, разросшаяся братия; прежним остался только холм над Окой. Прошло чуть больше 100 лет, и в 1921-м монастырь закрыли, постройки отдали под склады и жилые дома, а братию или распустили, или расстреляли.

И вот — 2010 год: все тот же холм над Окой, за ним — город Белев и белые березовые леса, а на их фоне — Спасо-Преображенский монастырь. Цвет у него теперь буровато-облупленный, купола оголенные, как каркасы из-под абажуров, а братия маленькая: настоятель, монах, иеродиакон и восемь трудников, то есть добровольных помощников. Зато на будущее сегодня возлагаются большие надежды: наместник монастыря, отец Никодим, твердо намерен восстановить одну из самых древних обителей.

Бизнес-план монаха

Отцу Никодиму 25 лет: в багровом праздничном одеянии, похожий на Ивана-царевича, ранним утром он идет с крестным ходом от единственного действующего в монастыре храма — надвратной церкви Святого Алексия, митрополита Московского. За ним по дорожкам из битого кирпича и деревянным настилам следуют несколько десятков белевцев, здесь и представители местной администрации, и старушки, и дети. Процессия останавливается у двух других полуразрушенных храмов, читают Евангелие от Марка, где говорится о чудесном воскресении Христа и его обращении к апостолам: "Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари".

Служба закончилась, люди разошлись, а настоятель облачился в черное и продолжает проповедь уже специально для московских журналистов: "Именно поэтому я думаю, что интернет — очень полезная вещь. Ведь говорил же Христос ученикам идти к народу и крестить его, а не сидеть и ждать, когда сам народ придет и станет креститься. И мы, священники, как преемники апостолов через епископскую благодать, точно так же должны исполнять заветы Христа. А что для этого надо? Правильно, не отставать от времени". Стараясь не отставать от бодрого шага отца Никодима, я вникаю в его грандиозные замыслы, а он, шествуя мимо строений XVII века, уверяет, что монастырская жизнь вполне вписывается и в век XXI. Во всяком случае, вот уже два года как наместник со всей энергией пытается вдохнуть в старую обитель новую жизнь: восстанавливает храмы, заводит сады и огороды, воспитывает своих трудников. Если учесть, что первое богослужение здесь в 2008 году проходило в простом шалаше, прогресс, конечно, налицо. К делу юный иеромонах относится со сметкой менеджера-хозяйственника: того и гляди, кажется, достанет бизнес-план и покажет презентацию нового проекта "Монастырь. Версия после миллениума".

— Эту позднейшую стену мы разберем, у нас снова появятся так называемые Технические ворота в монастырь для мирян,— отец Никодим широко поводит рукой в одну сторону, потом так же в другую.— В этот корпус, где живет братия, проведем отопление, а то, честное слово, несерьезно: третье тысячелетие, а мы дровами топим! Здесь у нас раньше были огороды, но земля плохая, только репей и растет. Мы за городом участок взяли, там теплица появится — 90 квадратных метров. А вот с этим домом ничего делать не будем,— наместник выдерживает паузу, дожидаясь нашего удивления,— он у нас станет памятником жертвам политических репрессий.

Черная фигура показывает рукой на следы от выстрелов, оставшиеся в кирпичной кладке: здесь в 1920-е годы НКВД расстреливал монахов и простых белевцев. Мы идем к громадному собору Воздвижения Креста Господня.

— Раньше на этом месте был женский монастырь по соседству с нашим, мужским. Но теперь всю территорию передали Спасо-Преображенской обители. И главная наша задача — восстановить собор, который в XIX веке построила игуменья Павлина: у него было пять алтарей, два этажа, паровое отопление — грандиозный храм!

Но чтобы просто накрыть крышу храма от дождя, нужно не меньше 200 тысяч рублей. Чтобы заменить покрытые плесенью кирпичи и поставить новые барабаны для куполов — уже 8 млн. О цене крыши с куполами даже настоятель при всей своей основательности старается не думать. А еще каждый месяц за коммунальные услуги, землю, продукты, корм животным, мелкие ремонтные работы приходится отдавать не меньше 150 тысяч рублей. И это, конечно, не считая крупных реставраций. В основном деньги находят у спонсоров-меценатов, но в идеале нужно возродить и приумножить собственное хозяйство. "Я здесь настолько занят, что, представляете, ни одной книги толком не прочел. Все только через меня,— замечает отец Никодим, но тут же, рассмеявшись, добавляет: — Впрочем, я знал, на что шел".

Резюме в жанре жития

Первое послушание, по шутливому замечанию отца-настоятеля, было у него еще в детстве, когда он с родителями ездил под Волоколамск копать картошку и сажать овощи на их маленьком огороде. Несмотря на это, позднейшее решение сына — стать монахом — и мать, работница швейной фабрики, и отец, трудившийся в совхозе "Холмогоры", восприняли скептически. Потребовалось много времени, чтобы доказать им: монастырь — это не всегда суровое средневековье и узкие кельи, при желании его вполне можно сделать современным центром духовной культуры.

Присев наконец на стул в трапезной и склонив голову набок, отец Никодим пытается восстановить хронологию своей жизни.

— Началось все с воскресной школы в родном Волоколамске. У меня был друг, с которым мы вместе пошли в первый класс, и его мать в этой воскресной школе числилась директором. Как-то раз после обычной школы мы вместе шли в музыкальную, он и говорит: тут рядом воскресная, пойдем зайдем! Я зашел и уже в 7 лет твердо решил — хочу быть священником. А музыкальную я так и не окончил, кстати. Учился играть на гитаре, но не вышло. И в обычной занятия прогуливал, когда в церкви были праздничные богослужения, но учеба не страдала, мне всегда помогала хорошая память.

— Руководителем воскресной школы оказался отец Николай (Попов), а он выходец из очень известной религиозной семьи,— продолжает настоятель.— Один его брат — это митрополит Калужский и Боровский Климент, второй — архиепископ Тюменский и Тобольский Димитрий, третий — архимандрит Василий. Кроме того, до сих пор жива их мать, схимонахиня Мария в Малоярославском женском монастыре. Самому отцу Николаю сейчас 70 лет, но он точно так же крепок и деятелен, как в первый год нашей встречи: он был и остается моим духовником.

Окончив школу экстерном в 15 лет, отец Никодим, которого тогда еще звали Димой Крюковым, решает пойти по стопам своего учителя. Не смущало его даже то, что формально семинарии принимали студентов от 18 лет и старше. "В конце концов для меня все-таки сделали исключение,— с удовольствием вспоминает наместник.— Наш патриарх, который тогда был митрополитом Смоленским и Калининградским, решил дать мне шанс и разрешил учиться в Смоленской духовной семинарии".

В первый год обучения отца Никодима на его курсе было 20 человек, на второй осталось около 10. Дошло же до конца только шестеро. Кого-то, конечно, выгоняли, но часто люди уходили сами: не выдерживали "армейской" дисциплины семинарии с ранними подъемами, послушанием, ограниченным выходом в город. Отец Никодим, самый младший на курсе, не только выдержал все, но и принял перед выпуском сложнейшее решение: не жениться и сразу стричься в монахи.

— Весной 2004 года я принял монашеский постриг в Богородице-Свято-Пантелеимоновом монастыре в Туле, мне было без малого 18 лет. А в 2005 году тогда архиепископ, а ныне митрополит Тульский и Белевский Алексий рукоположил меня в сан священника,— заключает настоятель.

Еще через 3 года, лишь только ему исполнилось 23, юный иеромонах, по решению Синода, отправился наместником в Белевский монастырь и здесь нашел настолько же благодатную, насколько и бескрайнюю почву для применения всех накопленных талантов и умений: от копания картошки до воспитания молодежи.

Связи с общественностью

Первым шагом в программе спасения вверенного края, по мысли настоятеля, должен стать молодежный центр. Для него уже найдено место: в одном доме с монастырской библиотекой.

— Я повешу здесь большой телевизор и буду показывать ребятам те из современных фильмов, которые учат дружбе, взаимопониманию, любви к родине,— посвящает в свои планы отец Никодим.— Нужно заводить школы, идти к людям, помогать им.

В успехе предприятия иеромонаха убеждает пример другого настоятеля Спасо-Преображенского монастыря — канонизированного архимандрита Петра (Зверева), который служил здесь в начале прошлого века. Он устроил в монастыре не только воскресную школу, но и общество трезвости, и лазарет для солдат, и детский приют. При этом сам отец Петр отличался демократизмом и широтой взглядов: дружил с неверующим генералом в отставке, вел беседы с уездным врачом-католиком и даже, по воспоминаниям современницы И. М. Картавцевой, мог при встрече не благословить, а пожать руку. Отец Никодим тоже сторонник мягкого и открытого общения с паствой.

— Римский философ Тертуллиан, как известно, говорил, что душа человеческая по природе христианка, поэтому она сама все поймет, без лишней дидактики.

Прихожанка Екатерина доказывает, что такой подход работает: "У нас одна пара братьев из города помогает настоятелю на службе, другая — по хозяйству: подвезти кого-то на машине, что-то починить. Он к себе молодых притягивает". Таксист Максим, тот, который помогает "по хозяйству", говорит, что одна беда с отцом Никодимом — иногда забываешь, что он "отец": "Пригласишь его куда-нибудь развлечься, а он улыбается, говорит, что не положено. Тут только и вспомнишь". Это, впрочем, не подрывает авторитета: гнавший под 140 километров, Максим, после звонка отца Никодима с просьбой быть осторожнее, сбавил-таки скорость до 120.

Те же приемы, только чуть серьезнее, в общении с братией, которая по составу очень напоминает лесковских "Соборян". Приняв постриг осенью прошлого года, Алесей Захаров и Александр Ермишко, которые теперь иеродиакон Парамон и монах Ангеляр, разделили с настоятелем все трудности обустройства на новом месте. Иеродиакон работает в канцелярии и библиотеке, успевает еще учиться в Тульской духовной семинарии и даже завел хобби — рисует пейзажи. А седовласый монах Ангеляр оказался незаменимым человеком в строительстве: он и плотник, и печник, и столяр. В общих хозяйственных нуждах помогают трудники, из которых кто-то пришел в монастырь пешком из Хабаровска, а кому-то и идти больше некуда. "У нас здесь у всех по несколько работ,— улыбается отец Никодим.— Я вот, например, знаете, когда отдыхаю? На службе. Это мне никогда не было в тягость, я очень люблю служить".

Какая жизнь начнется на холме над Окой, увидит, наверное, кто-то подъезжающий к Спасо-Преображенскому монастырю лет через 10-20. Там может оказаться и современный культурный центр, и государственный департамент, и даже обитель затворников, но плесени на стенах не будет точно. Самый юный настоятель России гарантирует.

Ступени на пути к вершине церковной иерархии

Детали

В православии священный сан могут иметь только мужчины. Духовенство составляет три степени священства: диакон, священник (иерей) и епископ (архиерей). Духовенство делится на белое (диаконы и священники, которые должны быть женаты) и черное (монахи, давшие обет безбрачия). Архиереем может стать только представитель черного духовенства

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Материал подготовил Павел Коробов