Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения знаменитого советского кинорежиссера Михаила Ильича Ромма.
Михаила Ромма (1901-1971) нельзя назвать великим режиссером, но он был бесспорным мастером. Он — чуть ли не единственный — присутствует в каждой из исторических страт советского периода. Он — свой для всех. Ценители "чистого" кино выше всего ставят его экспрессивный дебют "Пышка" (1934). Правоверные большевики видят в нем отца кинематографической "ленинианы" (было такое несуразное определение, гордо расположившееся даже в профессиональных словарях), автора "Ленина в Октябре" (1937), "Ленина в 1918 году" (1939) и неудобоваримой агитки холодной войны "Русский вопрос" (1948). Для либералов-шестидесятников Ромм тем более свой: автор первого и единственного в советском кино интеллектуального фильма-диспута "Девять дней одного года" (1962) и монтажного "Обыкновенного фашизма" (1966), в котором ныне при всем желании невозможно вычитать те антисоветские аллюзии, которые ему приписывали знатоки эзопова языка.
Перестройка хохотала над его "Устными рассказами", язвительным, плутовским описанием кинематографических нравов, и воздавала должное смелым возражениям самому Хрущеву. Такая многоликость — доказательство не конформизма, но почти голливудского профессионализма. С начала 1930-х советское кино вообще было ориентировано на голливудскую модель. Но если Голливуд строили эмигранты из Европы, эмигранты из эстетики экспрессионизма, то "империю 'Мосфильм'" создавали эмигранты из авангарда 1920-х. Не оглядываясь на "Пышку", Ромм первым адаптировал к реалиям гражданской войны жанровую схему вестерна в первом советском "истерне" "Тринадцать" (1937) и скрестил голливудский байопик — биографический фильм — с "Кратким курсом истории ВКП(б)". А преследуемая гестаповцами советская разведчица Марта из "Секретной миссии" (1950) направляла свой автомобиль в горящие руины с таким ледяным шиком, что ей позавидовала бы любая вамп из американского "черного" фильма. Он славил тиранов? Но его коллеги по другую сторону океана славили не меньших злодеев — от Наполеона до генерала Кастера,— единственное преимущество которых перед Сталиным заключалось в том, что они уже стали достоянием истории. Его Франция в "Убийстве на улице Данте" (1956) комично примитивна? Не более, чем примитивна Европа в любом американском фильме. Мудрый Ромм прекрасно отдавал себе отчет в том, что кино — всего лишь движущиеся картинки. С легким сердцем он — после ХХ съезда — перелицевал свои ленинские фильмы, безжалостно выстригая из них эпизоды с "кремлевским горцем".
Существует и удивительная биографическая рифма между Роммом и великим Джоном Фордом (John Ford), чей "Потерянный патруль" советский режиссер как раз и переосмыслил творчески в "Тринадцати". В октябре 1950 года Форд сумел буквально несколькими словами остановить антисемитскую вакханалию на ассамблее гильдии режиссеров. Представившись: "Меня зовут Джон Форд, и я снимаю вестерны",— он поставил на место разбушевавшихся патриотов. Точно так же, но шестью годами раньше, в начале 1944 года на "активе кинематографистов" в Москве — только силой своего авторитета Ромм сумел остановить проект создания студии "Русфильм", подразумевавший остракизм режиссеров-"инородцев". Он мог бы на манер Форда начать свое выступление словами: "Меня зовут Михаил Ромм, и я снимаю фильмы о Ленине".
Но есть и фундаментальное отличие между Роммом и его американскими современниками. Титаны золотого века Голливуда не оставили после себя учеников: мысль о том, что киноискусство можно преподавать, тогда никому не приходила в голову. О Ромме в наши дни помнят прежде всего как о педагоге. Не удивительно: его мастерскую закончили Андрей Тарковский, Тенгиз Абуладзе, Григорий Чухрай, Василий Шукшин, Глеб Панфилов, Лариса Шепитько, Андрей Смирнов, братья Михалковы, Вадим Абдрашитов. Короче говоря, все ведущие режиссеры 1960-1990-х, не объединяемые в условную "школу Ромма", порой полярно противоположные. Отметив своими фильмами все эпохи советской истории и искусства, Михаил Ромм сумел продлить свою творческую жизнь в своих учениках.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ, Санкт-Петербург