На московские экраны выходит самый значительный арт-хаусный фильм года — "Любовное настроение" (In the Mood for Love) Вонга Кар-вая (Wong Kar-wai). Одновременно пройдет ретроспектива прежних работ знаменитого гонконгского режиссера. Правда, не всех.
Поскольку сами мы решительно не в состоянии осознать, что продвинутое кино сегодня делается на Востоке, то и Вонга Кар-вая открываем через Тарантино (Tarantino, который, видите ли, на его фильмах плачет) или через Канн (который хватает его картину в конкурс даже в незаконченном виде и без названия).
В общем, это еще один поезд, промчавшийся мимо нас не с той стороны, откуда ждали, и теперь приходится его в суматохе догонять. Первые вагоны, датированные концом 80-х — началом 90-х годов, можно только описать по свидетельствам очевидцев. Начиная с "Чункинского экспресса" (Chungking Express, 1994) поезд становится зримым. Так оно и было исторически: именно эта горько-сладкая лента о неприкаянных полицейских, загадочных наркокурьершах, влюбчивых буфетчицах и ветреных стюардессах принесла Вонгу славу, призы и сделала его культовым режиссером, диктатором мирового стиля.
Спустя три года ему пришлось бежать от этой славы, от массы подражателей-имитаторов и от самого себя аж в Латинскую Америку. Пришлось чуть ли не сменить сексуальную ориентацию и сделать фильм "Счастливы вместе" (Happy Together) — о любви двух китайских геев на фоне чувственных мелодий Южного полушария.
Прошло еще три года — и появилось "Любовное настроение". Это фильм-классика, который может себе позволить не только оставить в покое ориентацию, но и вообще не суетиться вокруг секса. Один или несколько "постельных эпизодов", которые Вонг снял, он сам же и вырезал. Актеры Тони Люн (Tony Leung) и Мэгги Чун (Maggie Cheung) до самого конца думали, что играют комедию про еду: их самые интимные сцены вдвоем сопровождаются поеданием лапши в забегаловке. И фильм остался абсолютно камерным и абсолютно целомудренным: за четыре года знакомства герой так и не решился поцеловать героиню. Что не помешало ему — фильму — стать эпическим и эротичным. Как в свое время в Европе фильмы Антониони. Тогда критик Майя Туровская писала о "красной пустыне эротизма", а сегодня американцы называют Вонга Кар-вая "китайским Антониони".
У нас в стране, впрочем, картина способна вызвать другие ассоциации. Ее действие происходит в первой половине 60-х в гонконгском доходном доме, перенаселенном эмигрантами из Шанхая (такими были в те годы и родители Вонга). Даже вполне обеспеченные главные герои — журналист, редактор крупной газеты, и секретарша солидной туристической фирмы — живут, по сути дела, в коммуналках, подснимают комнаты, и каждый их шаг виден на просвет. Словно бы вопреки сплетням и вопреки пошлой реальности (муж героини и жена героя давно находятся в связи и почти не скрывают этого, коллега героя не вылезает из борделей), влюбленные ни разу не нарушают поставленного ими самими табу. Не то чтобы они были такие хорошие, просто — другие.
Какие же они? Хрупкие. Уязвимые. Несмелые. Они боятся зависимости и избегают ответственности. Они немного конформисты и не решаются радикально изменить свою жизнь. Он говорит: не хочу изводить себя размышлениями о том, что я сделал не так, лучше напишу роман о боевых искусствах. Искусство любви тоже боевое, но они непрофессионалы, они только робко репетируют роман, удивляясь смелости тех, кто без оглядки пускается во все тяжкие. Они, как партизаны, хранят свою тайну и свой любовный пароль.
Этот пароль закодирован в фантастических узорах платьев с неизменным глухим воротом: их носит героиня, облачаясь в полный парад для очередного похода за лапшой, и они всегда гармонируют с цветом обоев или штор. Белое с синей гирляндой, зеленое в белую клетку, цвета морской волны с золотыми цветами — я потерял счет после двух десятков. Столь же изобретательно играют галстуки героя. Еще один код: когда-то такими "кодовыми" были шербурские зонтики.
Герои фильма — первые фетишисты дальневосточного общества потребления. Они обращают внимание на вещи, а те в знак благодарности становятся символами их чувств. Глухие воротнички, затянутые галстуки. Вонг Кар-вай больше не прибегает к фальшивой криминальной романтике, а от прошлого стиля остается только следы клипового монтажа да чувственный "латиноамериканский" саундтрек. Его изысканный фильм реалистичен и одновременно метафизичен. Любовь героев вопреки всему состоялась, как состоялась история призрачного города Гонконга по Вонгу Кар-ваю. Она закончилась уже в конце 60-х, когда вчерашние шанхайцы побежали из Гонконга дальше — в Австралию, в Америку. А нерешительный журналист застрял посреди древних храмов разоренной Камбоджи, вглядываясь в остановившееся прошлое как через мутное оконное стекло.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ
В кинотеатрах "Америка Синема" и "Ролан" с 26 января.