О новой ситуации в киноиндустрии, реформе госфинансирования и будущем фестиваля "Кинотавр" с его теперь уже единоличным владельцем АЛЕКСАНРОМ РОДНЯНСКИМ побеседовал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
— Вы, как продюсер, со своей кинокомпанией не вошли в число "лидеров кинопроизводства", которых финансирует недавно созданный Фонд поддержки национального кино. Каково ваше отношение к реформе киноиндустрии?
— Как и большинство участников кинопроцесса, я был категорически неудовлетворен прежней системой. Она не способствовала появлению крупных продюсеров естественным путем. Во всем мире кинокомпании растут годами, последовательно развиваются, формируют свои библиотеки фильмов. У нас же было невозможно разработать стратегию на годы вперед, все зависело от удачи конкретного проекта: соберет деньги в прокате или нет, даст денег государство или нет. Причем часто решения Минкульта о господдержке были необъяснимыми. Например, в один год ее не дали фильмам "Морфий" Балабанова и "Все умрут, а я останусь" Гай Германики. То есть фильмам, прозвучавшим позднее. Неудовлетворенность старой моделью вызывает интерес к новой, идея целевой поддержки не отдельных фильмов, а коммерчески успешных компаний кажется мне разумной. Только их, на мой взгляд, должно было бы быть не восемь, а больше — например, двенадцать. Тогда в пул вошли бы практически все крупные производители, и даже при том, что на каждого пришлось бы меньше денег, подобное решение в значительной степени сняло напряжение в киносообществе.
— Правильны ли критерии, по которым выбирались лидеры?
— В целом они вполне разумны. Для меня проблема состоит в том, что не учитывались творческие биографии продюсеров. Компании, как и браки, переживают разные периоды, иногда распадаются. Должны учитываться, на мой взгляд, реальные игроки, а не юридические лица. Например, мы с Сергеем Мелькумовым и Еленой Яцурой были продюсерами "9 роты". Одного этого фильма было бы достаточно, чтобы войти в пул в соответствии со всеми предложенными критериям: картина — и лидер проката 2005 года, и лидер телевизионных рейтингов, обладатель "Ники" и "Золотого орла". Но из-за того, что формально мы все оказались в разных компаниях, "9 рота" нам не была зачтена. Жаль, что не вошел Ренат Давлетьяров, делающий по-настоящему кассовые фильмы. Но всегда есть недовольные — это понятно. Принципиальный вопрос, который возникает в связи с реформой: не означает ли решение фонда выбор доминирующих компаний навсегда? Остается ли шанс через год-другой выбиться в лидеры — получить субсидии — и у других? Конкуренция-то уже неравная...
— Есть и третий вопрос: как скажется реформа на судьбе молодого, арт-хаусного, некоммерческого кинематографа?
— Для них по-прежнему существует Минкульт, но проблема в том, что у него второй год нет реальных денег и даже не объявляется конкурс. А это проекты Романа Борисевича, Сабины Еремеевой, Наташи Макрицкой и многих других. Я, например, не могу уже больше года подать на грант в Минкульт проект Андрея Звягинцева. А идти с ним к коллегам на коммерческие студии не совсем по адресу. Если бы система Минкульта побыстрее заработала, это тоже помогло бы снять напряжение.
— Теперь хотелось бы узнать, что происходит с "Кинотавром" под вашим, теперь уже единоличным руководством, после того как ваш партнер Игорь Толстунов продал вам свою долю.
— Фестиваль логично развивался творчески, а управление им было построено на умении искать спонсоров. Таким спонсором был "Вымпелком", но из-за кризиса его вклад в прошлом году резко сократился. В этом году у нас пока нет генерального спонсора. Поддержка Минкульта и Краснодарского края невелика, но спасибо и за это. А бюджет фестиваля, даже сокращенный, составляет 110 млн. Дефицит бюджета составляет около 80 млн, это большая сумма. В прошлом, юбилейном для фестиваля году мы вообще думали: проводить его, не проводить, но остановка могла бы стать губительной. Мне лично пришлось закрыть дефицит в $2,5 млн, а с моим партнером Игорем Толстуновым мы обсудили ситуацию и выработали систему выкупа его доли. Когда мы вместе приобретали фестиваль "Кинотавр", мы, конечно же, знали, что это не бизнес. Тем не менее в предкризисный год мы практически вышли на ноль в абсолютно чистых схемах. Теперь же ситуация изменилась. Игорь не может больше финансировать фестиваль, я пытаюсь это делать и дальше. Это же фестиваль с двадцатилетней историей, который, очевидно, нужен всему киносообществу, тем же компаниям-лидерам. И было бы логично, если бы и они, и тот же фонд поддержали фестиваль финансово. Я открыт для партнерства. В любом случае в этом году фестиваль состоится.
— Вы стали также основным владельцем бренда "Кино без границ", специализирующегося на дистрибуции арт-хаусного кино. Зачем?
— "Кино без границ" продвигает в России авторский зарубежный кинематограф, в первую очередь европейский и азиатский. Соответственно, обладает хорошей репутацией за рубежом. Моя же стратегическая цель — создать компанию, которая могла бы стать участником системы европейских копродукций, полноценным международным игроком. Я хочу работать с немецкими, французскими или румынскими режиссерами и авторами. И есть интересные проекты, но для их осуществления всегда необходимо инвестировать российскую часть бюджета. Так же и с российскими фильмами в случае копродукции с зарубежными партнерами. Если бы мы пользовались субсидиями фонда, это бы значительно все упростило. Но и без них будем развиваться. Мне кажется, наличие в рамках одного холдинга продюсерской компании Non-Stop Production, дистрибуторской компании "Кино без границ" и фестиваля "Кинотавр" — понятная для европейских партнеров стратегия. И, на мой взгляд, перспективная.
— Все-таки ваш приоритет — авторское кино или коммерческое?
— Я работаю с авторами, которым доверяю, даже если речь идет о массовом кино. И верю в коммерческий потенциал арт-хауса. Плоское комедийное кино мне делать неинтересно, а вот большой проект с Федором Бондарчуком, у которого есть авторская амбиция, очень важен. Кстати, его фильм "Сталинград" мы будем делать в международной копродукции. Как и фильмы Андрея Звягинцева и Александра Миндадзе.