"Если женщина когда-нибудь выиграет Париж--Дакар, мы все должны будем надеть юбки. И я буду первым, кто это сделает". Эта фраза принадлежит лучшему раллисту-марафонцу в мире Жану-Луи Шлессеру (Jean-Louis Schlesser), в команде которого однажды лет десять назад появилась немка Ютта Кляйншмидт (Jutta Kleinschmidt). Тогда действительно никто не верил, что женщина когда-нибудь сможет победить в самом, казалось бы, мужском состязании. В воскресенье Кляйншмидт доказала, что может. Свидетелем исторического финиша ралли Париж--Дакар 2001 года стал корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.
До конца ралли — два дня. У команды "КамАЗ-мастер" один из последних африканских обедов. Увы, не на бивуаке после этапа, как у многих других, а уже в гостинице в столице Сенегала. Там же, в отеле, рядом с бунгало, где живут россияне,— три знаменитых ярко-синих монстра-грузовика. Многие накануне старта ралли считали вполне вероятным, что все три "КамАЗа" займут призовой подиум "Дакара". Но вышло совсем наоборот: до финиша не добрался ни один. Два, что стоят у гостиницы, только что отремонтированы, третий — "техничка", при помощи которой осуществлялась эвакуация "боевых" машин.
Настроение у гонщиков, конечно, не ахти какое. Они рассказывают, что перед тем как улететь домой из Мавритании, Фирдаус Кабиров — его грузовик пострадал в аварии больше остальных — пригласил на прощальный стаканчик водки спортивного директора гонки Юбера Ориоля (Hubert Auriol) и тот, расчувствовавшись, признался: мол, без "КамАЗов" Париж--Дакар уже совсем не тот. Но это слабое утешение.
Потихоньку камазовцы переходят от неприятных воспоминаний к сегодняшнему дню — ралли все же продолжается, хотя фаворитов выбыло предостаточно. Мотоциклы и грузовики почти не обсуждаются. В этих двух классах все понятно: в первом итальянец Фабрицио Меони (Fabrizio Meoni) прилично оторвался от испанца Хорди Аркаронса (Jordi Arcarons), во втором преимущество чеха Карела Лопрайса (Karel Loprais) на Tatra перед остальными участниками и вовсе исчисляется часами.
Зато у легковых автомобилей намечается интересная концовка. Еще несколько этапов назад непобедимый Шлессер из-за серии аварий отставал от японца Хироши Масуоки (Hiroshi Masuoka) на добрых полчаса. Теперь же он всего в семи минутах от неожиданного лидера. Мнения среди членов команды из Набережных Челнов разделяются. Одни утверждают, что француз явно быстрее и догонит Масуоку. Другие полагают, что Mitsubishi выдержит, осталось недолго.
— Хорошо бы Ютта выиграла,— говорит вдруг кто-то из камазовцев.— А что? Почему не выиграет? Шлессер с Масуокой будут друг с другом рубиться и, глядишь, вылетят. А она сейчас третья.
За Кляйншмидт в ралли болеют почти все. Переживают, конечно, за любую женщину, которая рискует участвовать в марафонах, но немка, во-первых, очень симпатичная, а во-вторых, не просто смелая любительница приключений, а по-настоящему классный пилот. И точно так же почти все болеют против Шлессера. Он прекрасный гонщик, с этим никто не спорит, но его недолюбливают за гонор (на бивуаках француз держится отдельно от других) и за то, что фаворит явно пользуется своим высоким положением в Международной федерации автоспорта. По существу, все изменения в техническом регламенте ралли-рейдов шли на пользу его чудо-багги с двигателем Renault, который по конструкции и характеристикам специалисты сравнивают с мотором, поставлявшимся в начале 90-х для Williams в "Формуле-1".
Было время, когда союз Шлессера и Кляйншмидт считался неразделимым. Француз сам называл немку своей любимой ученицей, однако ходили слухи, что Ютта для него гораздо больше, чем просто ученица. Именно в команде Шлессера Кляйншмидт стала звездой. Потом как-то все постепенно изменилось. Кляйншмидт ушла в Mitsubishi, ее отношения с учителем стали весьма прохладными. А Шлессер продолжал утверждать, что женщине никогда не выиграть Париж--Дакар.
— Нет, Ютта не выиграет. Она работает сейчас на Масуоку,— возразил товарищу по команде штурман Айдар Беляев. И вспоминая, как на днях на узкой дорожке среди кустов Кляйншмидт чуть ли не бампером держала рвущегося в атаку Шлессера (он после этого даже подал на нее протест), дабы не дать французу отыграть у Масуоки нужные ему минуты, все с этим согласились: нет, не выиграет.
А зря. Предположение, что два лидера в конце концов съедят друг друга, оказалось верным. Развязка наступила в субботу, когда на предпоследнем этапе Шлессер со своим партнером по команде Хосе-Марией Сервия (Jose-Maria Servia) привели участников в шок, уйдя на старт спецучастка на три минуты раньше положенного срока! Такое нарушение автоматически карается штрафом — гонщику начисляется лишнее время. И все же резон в действиях Шлессера был, что скоро сделалось очевидным.
Сервия тут же отстал и, как это недавно делала Кляйншмидт, начал сдерживать Масуоки, помогая Шлессеру сохранять первое место. Японец, понимая, что упускает победу в ралли, ринулся в объезд через кустарник. И... врезался в дерево, разбив заднюю подвеску своего Pajero; ее ремонтировали до вечера. То есть до того момента, когда Шлессер должен был выслушать приговор от комиссаров гонки. За фальстарт ему могли дать и две минуты штрафа, и час. Француз надеялся на минимальное наказание, которое позволяло ему в очередной раз стать чемпионом ралли. В этом, собственно, и заключался его расчет. Хороший расчет, учитывая, что прежде Шлессер отделывался исключительно минимальными штрафами. И лишь некоторые, делая прогнозы, напоминали, что в 1997 году именно Шлессер настоял, опять же демонстрируя свое влияние в федерации, на временном исключении "Дакара" из зачета Кубка мира. А потому, предсказывали наблюдатели, на этот раз организатор "Дакара" Дидье Ориоль отомстит Шлессеру.
Пока Шлессер и его соперники дожидались вердикта, на бивуаке подрались механик Кляйншмидт и штурман Сервия, в результате чего под глазом у последнего появился громадный фонарь. Затем с гневным обращением к руководителям ралли выступил Масуока, смысл заявления которого свелся к тому, что грязную игру на "Дакаре" необходимо пресечь на корню... Ну а затем был объявлен штраф Шлессеру. Максимальный: час! И это означало, что ралли выиграла... Ютта Кляйншмидт.
Ее, разумеется, спросят, что она думает обо всей этой истории, о Шлессере в частности, который через несколько часов устроил большой скандал, отказавшись от третьего места и участия в церемонии награждения. И Кляйншмидт ответит, что ей надоели все разговоры о Шлессере: если его наказали, следовательно, он виноват. Ответит, когда немного придет в себя на берегу Розового озера под Дакаром, где состоялся финиш марафона.
— Этот коротенький заключительный спецучасток, наверное, был самым длинным в моей жизни. Он был вечным. Но еще длиннее была ночь накануне. После того как я узнала, что могу выиграть Париж--Дакар, никак не могла уснуть. И желудок от нервов сводило. Я ведь была бы счастлива, если бы, как в прошлом году, была пятой. А сейчас... Я думала только о том, как бы не допустить ошибку на трассе,— говорила Кляйншмидт там, на берегу озера, вода в котором и в самом деле имеет если не розовый, то по крайней мере рыжий оттенок.
Она все-таки допустила ошибку: не попала передним колесом на настил, когда съезжала с подиума. Но тогда шампанское и поздравления с победой уже были позади.
А я решил, что с историческим успехом можно поздравить и четверых россиян — два экипажа команды "Раско" с пилотами Владиславом Ракитянским и Александром Хролем, которые закончили "Дакар" в числе двадцати лучших. В конце концов, звезды звездами, а для нашего автоспорта это, в общем-то, огромный успех. И Ракитянский долго рассказывал о своих приключениях на ралли. О том, как на первом же этапе в песках потерял два часа из-за поломки радиатора: "Тогда показалось: все, безнадежно отстали. И мысль о том, что дальше, в пустыне, все будут терять еще больше, как-то не очень успокаивала". О том, что под конец каждый день в голову приходила и другая мысль: пора заканчивать, сил нет, а машина — тоже, к слову, Mitsubishi Pajero — почти развалилась. Наконец, о том, что они в "Раско" могли бы ездить еще быстрее, но мешает банальная проблема: автоспорт требует солидных вложений, а где сейчас в России найдешь спонсора для гоночной команды...
Я прощался с нашими гонщиками, а Кляйншмидт, которая успела и поплакать, и посмеяться, задали последний вопрос: что бы она хотела получить в подарок за эту победу? "Ну, она сама по себе как подарок,— сразу сказала Ютта. А потом задумалась, посмотрела на странного оттенка воду и тихо произнесла:-- Хочу розы. Много роз".
Вечером она получила гигантский букет, о котором мечтала.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ