"Настоящих буйных мало", а в консервативном винодельческом мирке — особенно. Оттого практически все, что делает последние 30 лет калифорниец Рендалл Грэм под маркой Bonny Doon у себя в Санта-Крусе, имеет культовый статус — на него и в самом деле впору молиться тем, кто видит в бутылке вина нечто большее, чем сопровождение к еде или предмет для коллекционных инвестиций.
Все самые сумасбродные, но, как ни странно, коммерчески успешные идеи винной Америки имеют непосредственное отношение к Рендаллу Грэму. Многие в Штатах испытывают пиетет перед Старым Светом, но только у Грэма он принял столь пассионарные формы. Типичный лоботряс-гуманитарий из UCLA пошел подрабатывать в винную лавку и в итоге оказался на энологическом факультете калифорнийского же Университета Девиса. Юношеское преклонение перед бургундским пино нуар испарилось из его головы довольно быстро: первым, чем он действительно прославился, стали более подходящие для Калифорнии ремейки традиционных купажей в стиле вин Южной Роны из гренаша, сира и мурведра. С самого начала это были во всех отношениях серьезные вина, ради работы над ними Рендалл даже учредил боевой энологический орден "Ронские рейнджеры". Однако известность им принесли скорее этикетки — к процессу их создания Грэм подошел с размахом и недюжинным чувством юмора, позвав рисовать, например, Ральфа Стидмена, постоянного иллюстратора Хантера Томпсона, специалиста по графике 1940-х Тевиса Кобурна и многих других, в том числе Чака Хауса. Именно последний сделал все самое смешное, впрочем, юмор этот довольно специфический, понятный только регулярно пьющим европейские вина. Этикетка вина под названием Old Telegram отсылала к классическому chateaneuf-du-pape под названием Vieux Telegraphe, линейка вин из итальянских сортов и с итальянскими мотивами имела название Ca del Solo — в честь переиначенной ломбардийской винодельни Ca del Bosco.
Но самый громкий успех выпал, пожалуй, на долю безумной картинки с посылающим луч смерти дирижаблем для Le Cigar Volant. Это все тот же ронский триумвират из гренаша, сира и мурведра, и название тоже типично ронское: согласно представленной Грэмом легенде, в Южной Роне в начале 1950-х испытывали космические корабли, а испуганные крестьяне принимали их за летающие тарелки и отказывались обрабатывать виноградники. В самом вине, впрочем, ничего страшного нет — довольно изысканная трактовка французской классики. В букете — вишня, черный перец, кожа, табак, трюфель.