Меж двух аккордеонов

рассказывает Григорий Дурново

Пятый фестиваль Le Jazz в России охватит пять городов. Москве будет уделено четыре дня. Как всегда, Франция для составителей программы не рамки стиля и даже не обязательно родина участников, а прежде всего среда обитания, место, где сейчас живут те музыканты, которые приедут на фестиваль. Таким образом, на Le Jazz показывают скорее не французский джаз, а джаз из Франции.

Впрочем, французская импровизационная сцена сама по себе является пространством, где соединяются самые разные музыкальные культуры, от американского традиционного джаза до музыки европейских цыган и творчества африканских сказителей. Так что определить, что такое собственно французский джаз, не так-то просто. Но один из инструментов, прочно ассоциирующихся с Францией, будет в этот раз звучать на фестивале даже дважды. Это аккордеон, и появится он в руках не только частого гостя Москвы, блистательного Ришара Галльяно, но и более молодого Жоанна Риша из ансамбля Beltuner.

В каком-то смысле Галльяно и Beltuner делают одно дело, замешивая на наследии разных направлений что-то свое. Но Галльяно — утонченный исследователь звука, с одинаковым трепетом подходящий как к джазу или танго Астора Пьяццоллы, так и к клавирному концерту Баха. Для Beltuner же главное — танцевальная стихия. Их цыганские вихри на основе того же танго или французского вальса мюзетт, который перерабатывал и Галльяно, это прежде всего музыка, под которую хочется плясать до упаду. Поэтому Beltuner будет отдан целый вечер в клубе "16 тонн". А Галльяно со своим проектом Tangaria, где классический скрипач соседствует с перкуссионистом из Венесуэлы, ненадолго займет сцену МХАТа, чтобы затем отдать ее двум следующим коллективам.

Зрителям же предстоит сравнить манеры не только двух аккордеонистов, но и двух пианистов. И израильтянин Ярон Херман, и бельгиец Эрик Леньини выходят за привычные рамки фортепианного трио. Они активно расширяют репертуар: оба, например, любят песни Бьорк, но Леньини столь же близки соул и R&B, ему интересен Стиви Уандер, а Хермана привлекает Леонард Коэн и — кто бы мог подумать! — Бритни Спирс. Оба колдуют над звучанием. Леньини часто прибегает к электронному инструменту, но и играя на обычном рояле, исследует фанк. Херман предпочитает акустику и нередко обращается к произведениям классической музыки (в его манере можно услышать влияние Равеля и Скрябина), но пульсация в его композициях порой сродни клубной электронике. При этом Леньини более свойственно придерживаться ритмической основы, Херман же выламывается из ритма, творя почти что новый авангард, но в небольших дозах. Херман печален и даже доходит до отчаяния, Леньини бодр и жизнерадостен.

Ансамбль Леньини будет в этот раз франко-российским: вместе с пианистом и французским барабанщиком Франком Агюйоном сыграют один из лучших наших фанк-джазовых саксофонистов Николай Моисеенко, активно сотрудничающий со многими яркими зарубежными музыкантами, и басист Сергей Геер, для которого фанк и классический джаз — одинаково близкие стихии. Херман, чаще выступающий с американской ритм-секцией, каждый из участников которой отметился в ряде неординарных проектов, в этот раз играет с французскими музыкантами.