Премьера кино
Сегодня в прокат выходят "Безумцы" (The Crazies) — вегетарианский ремейк фильма Джорджа Ромеро 1973 года о поразившей американское село эпидемии безумной агрессии. Кровь на экране присутствует, но режиссеру-имитатору Бреку Эйснеру явно не хватает мизантропии и кровожадности по сравнению с автором первоисточника. К тому же "Безумцы" — слишком возвышенный и поэтический перевод названия для фильма, который ЛИДИЯ МАСЛОВА назвала бы просто "Психи".
Основная мысль "Безумцев" с 1973-го не изменилась: по-прежнему от военных только и жди, что они на тебя по халатности сбросят самолет с токсичной дрянью, а когда эта дрянь превратит тебя в зомби, сами же тебя и пристрелят с чувством выполненного долга. Строго говоря, подцепившие вирус в "Безумцах" не зомби, поскольку вроде как живы, но по внешнему облику и повадкам они принципиально не отличаются от живых мертвецов, какими мы их знаем по кинематографу, и результаты их деятельности одинаковы: обезлюдевшие улицы, отключенное электричество, полыхающие там и сям пожары. Начав фильм с этих хрестоматийных очагов возгорания, режиссер Эйснер отматывает время на два дня назад и показывает, как до катастрофы все хорошо складывалось у жителей селения Огден-Марш, готовившихся к посевной. Пасторальные пейзажи с сельхозтехникой дополняет крупный план лежащей на руле мужской руки с обручальным кольцом ("Безумцы" очень трепетно относятся к теме супружеской преданности и взаимовыручки). Деревенского шерифа и хорошего мужа хорошей женщины-врача (Рада Митчелл) играет Тимоти Олифант, в котором уже и не узнать под опрятной стрижкой лысого героя комикса "Хитмен". Стреляет его персонаж, впрочем, и тут без промаха, и в начале, проявив бдительность, убивает односельчанина, вышедшего вдруг на бейсбольное поле в отвлеченном виде и с ружьем.
После неприятного объяснения с рыдающей вдовой погибшего, уверяющей, что муж давно завязал с алкоголем, так что пристреливать его в упор сразу не стоило, шериф постепенно убеждается, что все-таки поступил правильно. В этом его уверяет жена, с которой у него полная гармония во всех смыслах: на протяжении фильма они систематически уверяют друг друга, что все делают правильно и никто из них ничем не заразится, да и вообще эта идеальная пара остается в живых исключительно потому, что не совершает ни одной мыслительной или практической ошибки. Когда в местном болоте находят утопшего парашютиста, шериф мгновенно догадывается, что в реку, откуда селение берет воду, упал большой самолет с секретной отравой, а когда вырубается интернет и мобильная связь, герой метко констатирует: "У нас неприятности". Кроме озверевших аборигенов неприятности приходят также в лице солдат в противогазах, которые сгоняют местное население в огороженные изоляторы и там мерят всем температуру. Отбившись от военных, шериф с женой, помощником и еще одной девицей (взятой в качестве балласта, чтобы по дороге не потерять никого из главных героев) занимаются тем, чем обычно во всех фильмах такого плана занимается горстка смельчаков: пробираются по опустошенной местности в поисках исправного автомобиля, на котором можно сделать ноги подальше. Отличает "Безумцев" от жанровых аналогов разве что сельский колорит: в качестве ландшафта то и дело попадают в кадр печальные нивы, вспаханные, но так и не засеянные, а один из сумасшедших аграриев использует в качестве орудия убийства вилы, издающие леденящий скрежет.
Если в зомби-фильмах Джорджа Ромеро люди проявляются во всей красе, демонстрируя самые отвратительные качества, в ремейке с этим все очень осторожно и даже трусливенько: откровенных сволочей в картине нет, и у многих, кто собирается всадить тебе пулю в лоб или вилы в бок, есть какие-то извинения и оправдания, как у жены застреленного в начале алкаша. Брек Эйснер недоговаривает то, к чему из фильма в фильм клонит Джордж Ромеро с его ходячими жмурами,— что общество вовсе не здоровая, самоочищающаяся и самовосстанавливающаяся система, а система крайне патологичная, склонная к хроническим дисфункциям, к омертвению органов и тканей, а иногда и к самоуничтожению. Вместо этого сурового диагноза в финале "Безумцы" зависают на вялой и печальной, почти лирической ноте, как бы говоря: "широка Америка с ее бескрайними полями, а податься крестьянину некуда",— когда две крошечные фигурки бредут по очередной безрадостной пашне, не зная, что за ними надзирает из космоса всевидящее военное око, уже облюбовавшее следующий населенный пункт для зачистки.