Участники финансовых рынков Великобритании в последнее время негативно относились к возможности победы лейбористской партии на предстоящих весной следующего года всеобщих выборах. Партия лейбористов приверженна идее решить проблемы слабого экономического роста увеличением совокупного спроса прежде всего со стороны государственного сектора. Это неизбежно приведет к высокому бюджетному дефициту, который будет финансироваться выпуском новых облигаций. Из-за этого упадут цены на госбумаги. Рост доходности облигаций поднимет процентные ставки и на других сегментах финансового рынка, что будет вытеснять частные инвестиции. Тогда неблагоприятная конъюнктура будет наблюдаться и на рынке корпоративных бумаг.
54:27 в пользу дорогих денег
Беспокойство британских инвесторов начало проявляться особенно сильно после опубликования 29 мая данных социологических опросов, согласно которым за лейбористов в настоящее время готовы голосовать 54% респондентов, а за консервативную партию — всего 27%. По финансовым рынкам несколькими днями раньше также прокатилась волна слухов, что всеобщие выборы могут быть объявлены Джоном Мейджером уже осенью текущего года. Тут же котировки правительственных облигаций устремились вниз: доходность десятилетних бумаг Казначейства, составлявшая 28 мая еще 8%, к 30-му числу поднялась до 8,12%. Снижению стоимости облигаций также способствовало проведение 29 мая правительством аукциона по размещению 25-летних облигаций на сумму 3 млрд фунтов. Акции британских компаний также снижались: с 29 мая по 3 июня индекс FTSE-100 уменьшился на 1%.
Однако в реакции рынков на возможную победу лейбористов наблюдалась интересная особенность — устойчивое повышение курса фунта стерлингов. Если раньше победа лейбористов воспринималась как перспектива увеличения инфляции, что снизило бы для фунта курс, определяемый по паритету покупательной способности, то теперь эти опасения, видимо, исчезли. Зарубежные инвесторы хорошо поняли, что в случае победы лейбористов подешевевшие британские облигации будут весьма привлекательным объектом вложений — тем более что британский фондовый рынок стабильнее рынков других европейских стран с высокими номинальными процентными ставками (такими, как Греция, Испания, Италия или Швеция).
В добавление ко всему этому появились сведения, что лейбористское правительство намерено привязать фунт стерлингов к европейскому валютному механизму, причем скорее всего по курсу несколько выше существующего сейчас. И хотя многие экономисты выражали мнение, что курс фунта к европейским валютам не будут привязан слишком высоко (так как это ударит по экспорту), 31 мая курс фунт/марка достиг самой большой за 15 месяцев величины — 2,3577. К доллару же фунт с 28 мая по 4 июня вырос на 2,6%.
3 июня, наконец, появились сведения, немного облегчившие положение фондового рынка. Стало известно, что индекс деловой активности в обрабатывающей промышленности в мае снизился с 48,2 до 47,1 пункта, что является самым резким падением индекса с сентября 1992 года. После этого сообщения даже активный сторонник жесткой денежной политики руководитель Банка Англии Эдди Джордж заявил, что он не отрицает возможности снижения официальных процентных ставок. Это воодушевило инвесторов, и 4 июня индекс FTSE-100 вырос на 0,4%. Доходность десятилетних бумаг Казначейства также сорвалась со своих высоких отметок (напомним, около 8,1%), и к вечеру 4-го она уже была около 7,99%.
Fidelity Magellan все же начал избавляться от облигаций
В США проявляются признаки ускоряющегося экономического роста, что, как ни странно, неблагоприятно влияет на конъюнктуру фондового рынка. 30 мая стало известно, что рост реального ВВП в годовом исчислении в I квартале 1996 года составил 2,3%, а продажи новых домов в апреле выросли на 7%. Предельная склонность к сбережениям у домохозяйств в апреле снизилась с 4,4 до 3,7%. При этом ФРС обещала увеличивать объем денежной массы в экономике со скоростью только 2% в год, что соответствует ориентиру долгосрочного экономического роста. Рост спроса на деньги более быстрыми темпами неизбежно поднимет процентные ставки.
В результате всего этого доходность 30-летних облигаций Казначейства с 28 по 31 мая выросла с 6,85% до 7%, где и закрепилась в следующие несколько дней. Снижению котировок облигаций также в значительной степени помогли продажи крупнейшим в мире взаимным фондом Fidelity Magellan 10-летних облигаций на сумму $700 млн. В Лондоне трехмесячная долларовая ставка LIBOR с 28 мая по 4 июня поднялась с 5 15/32% до 5 17/32%. Повышение процентных ставок обусловило падение индекса Dow Jones с 30 мая по 3 июня на 1,2%, так как многие спекулятивные сделки совершаются на нью-йоркской бирже с привлечением заемных средств. Поскольку возможности играть на повышение не было, краткосрочные капиталы побежали с американских рынков, и с 28 мая по 3 июня доллар понизился к немецкой марке на 1,2%, а к швейцарскому франку — на 1,7%.
Бывший экономический советник президента Клинтона Рудигер Дорнбуш попытался поддержать ослабление доллара, заявив, что в скором времени с Бразилией, где бюджетный дефицит очень велик, а процентные ставки очень высоки, может случиться тот же финансовый кризис, что и с Мексикой в конце 1994 года. Международная помощь Бразилии в этом случае будет предоставлена в долларах, что будет способствовать ослаблению американской валюты. Однако доллар к тому времени уже достиг своего уровня поддержки, и слова Дорнбуша не оказали соответствующего влияния, тем более что к Бразилии американское правительство питает значительно менее нежные чувства, чем к Мексике.
Японская валюта за последние пять дней, похоже, прочно закрепилась выше 108 иен за доллар. Только 30 мая был скачок иены до 107,29, что было обусловлено опубликованием информации, согласно которой в апреле промышленное производство выросло на 3,9% в годовом исчислении. Трейдеры стали думать, что процентные ставки все-таки пойдут вверх, но уже на следующее утро представители Банка Японии поспешили заверить инвесторов в продолжении политики дешевых денег, тем более что 31 мая появились данные о росте безработицы в апреле с 3,1 до 3,4%. 3 июня было объявлено о банкротстве крупной финансовой компании Shinkyoto Shimpan, которое прибавило уверенности дилерам в незыблемости низких ставок. С другой стороны, это банкротство явилось еще одним напоминанием инвесторам о том, что японский финансовый сектор очень слаб. В результате акции финансовых компаний и банков на Токийской бирже 3 июня пошли вниз и утянули Nikkei-225 на 1,6%.
В Германии центральный банк также стремился не допустить повышения процентных ставок. В последние дни мая коммерческие банки предъявляли большой спрос на резервы с целью соответствия требованиям Бундесбанка (в конце месяца проводится проверка банковских резервов), и ставка однодневных кредитов 29 мая повысилась до 3,6%. На следующий день в процессе тендера по размещению кредитов по схеме репо Бундесбанк эмитировал дополнительно DM3,9 млрд, таким образом удовлетворив потребности банков в резервах и снизив ставку однодневных МБК до 3,3%. Это было тем более важно, что курс марки к доллару с 28 мая по 3 июня повышался.
Руководитель Банка Италии Антонио Фазио, напротив, боролся не со слабым экономическим ростом, а с инфляцией. 31 мая он заявил, что пока инфляция не снизится до 4%, учетная ставка (сейчас равная 9%) уменьшена не будет. В принципе экономический рост в Италии выше, чем в других странах Европы (3% в год), поэтому необходимости в активных стимулирующих мерах не существует.
В Швейцарии же давно назрела необходимость активизации совокупного спроса. При этом наиболее эффективной политикой может быть девальвация франка. Эксперты считают, что швейцарские товары и услуги могут быть конкурентоспособны на мировом рынке, если франк подешевеет к доллару до 1,33. Однако 31 мая главный экономист швейцарского центрального банка Джордж Рич, выступая в Базельском университете, сказал, что быстрое снижение курса франка подорвет стабильность цен.
ДМИТРИЙ Ъ-ГОЛУБКОВ