Невенчанный миф

Уже на первых страницах исследования бельгийский историк Жан-Клод Болонь приводит впечатляющий пример конфликта семейных и холостяков: он предлагает читателю рассмотреть в таком ракурсе два поколения древнегреческих богов. "Старшие олимпийцы — поколение женатых. Победа Зевса и воцарение его на Олимпе — это победа прежде всего семейная. Земля, море и подземный мир поделены между супружескими парами, для которых весьма важен их супружеский статус. Зато второе поколение — Афина, Артемида, Аполлон, Гермес — поколение холостяков".

Этот мифологический конфликт отцов и детей, эта олимпийская смена взглядов на жизнь, пишет Болонь, отражает эволюцию раннего европейского сознания — сначала более мощные племена навязали свою власть более слабым, и для утверждения этой власти были необходимы сильные семьи с законными наследниками. А потом, когда власть укрепилась, стало важно, чтобы воцарившемуся клану не противостояла никакая другая династия. Безбрачие младших богов, таким образом, оказывается гарантией против внутриродовых войн.

Такой слегка попахивающий уроками обществоведения в советской школе ура-материалистический взгляд на вещи раздражает здесь, к счастью, минимально. Потому что, за исключением редких деклараций вроде утверждения, что сэр Персифаль — "представитель рыцарской модели безбрачия, возникновение которой отвечало новым потребностям феодального общества", теория здесь полностью утоплена в практике. А именно — в рассказах об очаровательных холостяках, отвоевывающих у матримониально-центричного общества право на свою отдельную целомудренную или, наоборот, разгульную жизнь, и об их суровых оппонентах.

Ретивые сторонники брака, кстати, часто были фигурами весьма яркими и изобретательными. Ликург, например, предложил закон, согласно которому в Спарте холостяки были обязаны зимой обходить голыми городскую площадь, а министр Людовика XIV Кольбер предложил систему налогового давления на бездетных граждан, которая в практически неизменном виде дожила в некоторых странах до наших дней.

Но холостяцкий мир — он куда более разнообразен и, главное, шикарен. Тут и те самые "младшие боги", которые, пишет Болонь, являют собой целую гамму проявлений холостой жизни: "Среди них есть убежденные девственницы, такие как неприступная Артемида и воительница Афина. Есть неукротимый ходок, не пропускающий ни одной юбки (хитона) Аполлон. Есть страстные любовники Арес и Афродита". Тут отвергавший брак Диоген, "публично совершивший бракосочетание со своей правой рукой". (Болонь трогательно отмечает, что вообще "количество холостяков среди греческих философов удивляет историков".) Тут последователи персидского ересиарха III века Мани, отвергавшие не только брак, но и продолжение человеческого рода как таковое. Тут рыцари круглого стола, от ловеласа Ланселота до девственника Галахеда. Франсуа Вийон. Ваганты. Меркуцио (по классификации Болоня, "Ромео и Джульетта" — пьеса о холостяках). Нинон де Ланкло. Разбойник Картуш, "прошедший через все занятия холостяка: служил в армии, потом лакеем у знатного сеньора, был бродягой, стал главарем банды". И так далее — к Жорж Санд и первым феминисткам, в сегодняшний день, когда это противостояние стало бессмысленным и неинтересным. Болонь честно, хоть и лениво комментирует "Дневник Бриджит Джонс" и "Секс в большом городе", но выходит у него, надо признать, незажигательно.

Его вполне можно понять: эти успешные холостячки, получившие все то, чего добивались предыдущие поколения, но при этом день и ночь тоскующие по семейным узам, портят всю его изящную схему, согласно которой брак — это скучная и, главное, навязанная норма, а безбрачие — это желанный отход от обыденности, приключение телесное или духовное. И вообще — хорошее дело браком не назовут. Правда, безбрачием, кажется, тоже.

М.: Новое литературное обозрение, 2010