Спектаклем театра Berliner Ensemble "Карьера Артуро Уи, которой могло не быть" открылся фестиваль "Берлин в Москве: мир без границ". Знаменитый немецкий театр, основанный Бертольтом Брехтом, три вечера играл на сцене Театра имени Моссовета одну из самых известных его пьес. Четвертые за всю историю театра гастроли в России дали московским зрителям возможность познакомиться с работой выдающегося актера Мартина Вуттке, нового художественного руководителя Berliner Ensemble, названного в Германии лучшим актером прошлого года.
И еще одно имя на афише берлинского театра делало эти гастроли особенно значимыми — имя крупнейшего немецкого драматурга и режиссера Хайнера Мюллера. "Карьера Артуро Уи", признанная лучшим немецким спектаклем прошлого сезона, стала его последней театральной работой: Мюллер, в последние месяцы своей жизни руководивший театром Брехта, скончался в самом конце минувшего года.
В России его имя до сих пор известно узкому кругу специалистов, переводы и публикации единичны. Между тем драматургия Мюллера в последние несколько десятилетий в значительной степени определяет лицо европейского театра. Последователь и оппонент Брехта, Мюллер, живший в Восточной Германии, прошел путь от сочинителя "производственных" пьес до автора философских трагедий-коллажей, от ортодоксального марксиста до интеллектуала-диссидента. Воспитанник двух диктатур, он не уставал исследовать мировое зло во всех его проявлениях. Используя в своих пьесах классические сюжеты, драматург вновь и вновь приходил к отрицанию прогресса, к признанию краха современной цивилизации. Свое отчаяние он воплотил в самостоятельном театральном направлении, у которого уже есть эпигоны и критики.
Его "Карьеру Артуро Уи" проще всего воспринять как прямолинейную политическую агитку. В героях своей пьесы, написанной весной 1941 года, Брехт однозначно вывел на сцену Гитлера и нацистских вождей. Перенеся действие в Чикаго и ограничив сферу интересов гангстера Уи исключительно овощной торговлей, драматург-эмигрант описал всю историю прихода фюрера к власти, а для пущей ясности снабдил текст надписями, которые должны были возникать над сценой между картинами и напоминать о реальных событиях тридцатых годов. Мюллер поставил пьесу в собственной редакции, несколько сократил ее, перемонтировал и переписал некоторые фрагменты. Он отказался не только от титров, но и вообще от ярмарочно-площадной стихии, на которой замешивал действие "Карьеры..." Брехт.
Безусловно, в спектакле Мюллера, как и у Брехта, речь идет о Гитлере и о тех, кто привел его к власти. Безусловно, это спектакль-напоминание и спектакль-предупреждение. Но социально-исторический пафос потеснен совершенством созданной режиссером (вместе с художником Хансом Шликером) театральной формы. Очевидное антифашистское заклинание произнесено столь рафинированно строгим и безупречно расчисленным театральным языком, что даже традиционное российское недоверие к холодным сценическим построениям оказывается побежденным. В аскетичном на первый взгляд спектакле немало подробностей, но таких, что каждая выглядит единственно возможной.
Вуттке — Уи появляется в прологе в виде отталкивающего животного. Собака с кровоточащим языком, чихая и почесываясь, долго ползает в полутьме по сцене под музыку Шуберта. У русского зрителя в эти минуты сами собой рождаются ассоциации с "Собачьим сердцем". Но если очеловечиванию Шарикова помогли человеческие же руки, то Уи у Мюллера и Вуттке является словно из неведомых бездн истории, как мутант серого и бесстрастного индустриального мира. Не зря он впервые явлен зрителю сидящим на постаменте, которым служит металлическая установка с оголенным авиационным двигателем внутри. И не зря время от времени в спектакле слышится равнодушный и неизменный грохот проносящихся где-то совсем рядом поездов городской подземки — характерный берлинский звук.
Одна из мизансцен почти точно воплощает известное фото: Гинденбург назначает Гитлера канцлером. Но Мартин Вуттке играет Уи без портретного грима Гитлера. Он утрирует походку полусогнутых непослушных ног, порывистость, сутулость и привычку смотреть в шею собеседнику — черты фюрера узнаваемы, но не настолько, чтобы загнать героя в рамки конкретного исторического персонажа. Вуттке не пугает зрителя своим Уи, но и не превращает его в карикатурного шута. В этом смысле он следует требованиям Брехта: "Комическое начало должно звучать до известной степени жутко".
Уи мучительно, настырно вживается в человеческий облик, уточняя и закрепляя выученные жесты. Собачья безучастность постепенно вытесняется ораторским азартом. Роль наставника Артуро, актера, Мюллер поручил Марианне Хоппе. Она, старейшина немецкой сцены, ученица Макса Рейнхардта и звезда Deutshes Theater времен третьего рейха, играет небольшую, но ключевую для спектакля, роль с мудрым сарказмом и лицедейской отвагой. Вуттке подчеркивает прилежность своего героя. Но даже когда Уи переодевается во фрак, рука гангстера предательски повторяет жест, которым она оттягивала борт нелепого серенького костюмчика.
Мартин Вуттке выразил на сцене главное противоречие нацистской психологии: между стремлением к величественной статике и внутренней истерикой, между потребностью навеки застыть в камне и невозможностью справиться с каждой конкретной минутой жизни. Конвульсии Артуро Уи кончаются, когда он наконец-то находит искомое — "отливает" собственное тело в форму свастики. И вот тогда, став победителем, он позволяет себе напоследок послать публике смачный и издевательский воздушный поцелуй.
Не боясь впасть в гостеприимное словоблудие, работу Мюллера и Вуттке следует назвать тем, чем она является, — выдающимся современным театральным событием. Успех коротких гастролей нарастал день ото дня — Москва "распробовала" спектакль не сразу. Так получилось, что Berliner Ensemble всегда выступает в Россию в переломные годы: в начале хрущевской оттепели, в начале брежневского "застоя", в начале горбачевской перестройки. Остается надеяться только на то, что связь между чередованием эпох отечественной истории и периодичностью гастролей театра Брехта не будет фатальной.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ