Концерт классика
В Большом зале Санкт-Петербургской филармонии заслуженный коллектив России, академический симфонический оркестр под управлением Гинтараса Ринкявичюса исполнил Пятую симфонию Густава Малера. Из Петербурга — ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Ключевой герой нынешнего симфонического сезона в Петербурге — Густав Малер: заочное соревнование между двумя главными концертными институтами северной столицы разворачивается на поле его симфоний. Не сговариваясь, полные малеровские циклы заявили к исполнению филармония и Валерий Гергиев. Близящийся к зениту мариинский цикл не принес пока заметных интерпретаторских открытий, в то время как в рамках филармонического абонемента восходящая звезда европейского дирижирования Василий Петренко провел лучший из местных симфонических концертов последних лет.
Вторым гастролером, ангажированным филармонией для реализации малеровской инициативы, стал 49-летний Гинтарас Ринкявичюс. Главный дирижер Новосибирского АСО и приглашенный дирижер Большого театра выступает в Петербурге достаточно часто, но только теперь в музыке Малера показался в полный рост. Пятую симфонию он сыграл как сложносочиненный роман, пристально вчитавшись в один из ключевых музыкальных текстов позднего романтизма и неспешно распутав его сюжетные хитросплетения. Отменное структурное мышление позволило дирижеру отчетливо выявить неровный рельеф формы, сделав физически осязаемыми все ее выпуклости и вогнутости, попутно мужественно обнажив все шрамы траурного марша первой части и рубцы финального торжественного шествия. Если филармоническое руководство собирается продолжить опыт приглашения в малеровский проект дирижеров со стороны, то господину Ринкявичусу имело бы смысл доверить исполнение Восьмой симфонии — судя по той эргономичности, с которой была сыграна Пятая, он эффективно справился бы и с длиннотами Симфонии тысячи участников.
С Пятой господин Ринкявичюс сделал все, что мог: сыграл как музыку больших мыслей и сильных страстей, благополучно уравновесил излишнюю истеричность письма первых частей академической размеренностью, проапгрейдил растиражированное Лукино Висконти Adagietto до максимума томления. При этом если предложенную интерпретацию и можно признать достижением, то чисто локального порядка — основательной трактовке господина Ринкявичюса очень далеко до той новой звуковой реальности, которую открыли в музыке Малера за последние годы Густаво Дудамель, Дэниэл Хардинг, Иван Фишер и Пааво Ярви. Впрочем, претензии к старомодности концепции дирижера автоматически снимаются той формой, в которой находится сегодня первый филармонический оркестр — замахнуться на что-нибудь актуальное сегодня с "Заслугой" крайне проблематично.
В партитурах уровня сложности Пятой Малера оркестр выглядит как годами не выходивший на большую арену чемпион-ветеран, которого вдруг делегировали на Олимпийские игры: можно уважать за прошлые выдающиеся заслуги, но не за плачевное настоящее. Когда Малера назначили главным дирижером Венской оперы, он объявил трудовому коллективу: вы называете традицией не что иное, как собственную расхлябанность. Пока Юрий Темирканов из года в год продолжает утверждать, что филармония занимается охраной музыкальных традиций, исполнительский уровень его оркестра с каждым сезоном стремительно падает.