Саша болеет уже четыре года, а всего ему шесть. Лечение идет с переменным успехом. Перемирия тут никакого быть не может, да и равновесие только кажущееся. Рак крови, лимфобластный лейкоз. Если его не добьешь, он не сдастся. Вот сейчас врачи Архангельской детской областной больницы уже второй раз, используя химиотерапию, отогнали болезнь. Но ремиссия — еще не победа, она в любой момент может обернуться рецидивом. А победить лейкоз можно только с помощью чужого костного мозга, свой не справляется.
Родители — Нина и Алексей — не могут узнать своего Сашу. Он тихий, скромный и молчаливый, каким никогда в жизни не был. Они переглядываются и пожимают плечами, пока я пытаюсь с Сашей поговорить. Он помалкивает и отводит глаза куда-то в окно, за которым вполне божеские для северного города минус 12 и идет снег.
— Откуда корабли? — киваю на подоконник, где дремлет эскадра.
— Из конструктора,— отвечает Саша и опять молчит.
Я понимаю Сашу: не каждый день к нему приезжает корреспондент. По правде говоря, к нему вообще никогда и никто еще не приезжал. Живет Саша в деревне Кипрово около древнего города Каргополя, у них там есть пруд, а в пруду плавают карасики. Тут я нечаянно задаю вопрос, с которого происходит перелом в нашей беседе:
— Карасиков ловишь?
Саша выразительно смотрит на отца, потом на меня и язвительно спрашивает:
— Чем — руками?
Тут уже я отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть смех, а растерянный папа говорит:
— Так. Ага. Вот оно как обернулось. Удочку тебе папа не купил, не сделал. Андрейкиной удочкой ловить нельзя?
— Андрейкиной-то много не наловишь,— сурово отвечает сын.
— Почему? — это уже я интересуюсь.
- Почему... Потому что он и сам любит ловить.
Ну, вот, разговорились. Тут выясняются многие интересные вещи. Оказывается, Саша богатый парень. Что и кто у него есть?
Во-первых, старший брат Андрейка, ему целых восемь лет, он учится в школе на разные отметки и с ним хорошо гонять на велосипедах. Спрашиваю, заступается ли Андрейка в случае чего за Сашу, но мама и папа объясняют, что в случае чего Саша сам за себя постоит, а то еще и за старшего брата заступится.
Еще есть дедушка и бабушка, живут в той же деревне. Это удобно, потому что если папа и мама на работе, то братьям даже хозяйствовать не приходится, хотя они умеют чай вскипятить и яичницу пожарить. А зачем? Можно просто пойти к дедушке и бабушке, те накормят и напоят.
Есть еще двоюродные братья и сестры.
Друзья? Так это же деревня, там все друзья.
Есть трехкомнатная квартира, которую дал совхоз.
Есть уже упомянутый пруд с карасиками. И большой лес с грибами и ягодами. В деревне есть церковь Иоанна Златоуста, построенная — вы не поверите! — в 1655 году.
Есть работа у мамы, что само по себе в тех местах удача. Мама животновод. А папа трудится на пилораме. Вот были морозы, и доски не пилили, в мороз пилить — только материал портить. И потому папа поехал в Архангельск и сменил маму в больнице. Так они друг друга и меняют.
Саша (я ему этого не говорил, а вам скажу) богат уже потому, что у него такие мама и папа. По их глазам видно, как они любят Сашу и на что способны, чтобы его спасти.
Ну, кое-чего у Саши пока нет. Вот выяснилось, удочки не хватает. И церковь, оказывается, не действующая, а только памятник деревянного зодчества. Да и школы-то в деревне нет, Андрейку возят за пять километров в Каргополь, Саша тоже будет туда ездить. Дело привычное: он уж то с папой, то с мамой сколько раз в районную поликлинику ездил.
А работа у мамы хоть и есть, но денег нет. Пять тысяч — это что за зарплата? У папы вообще работа то есть, то ее нет. И в трехкомнатной квартире нет водопровода и теплых удобств, а отопление печное. Так что это и не квартира и не дом, а так — жилище.
Да это бы все ничего. Главного нет у Саши, этого внешне крепкого северного русского мужичка — здоровья. Даже эта внешняя крепкость — она больше от гормонов, которые входят в программу лечения. Трудного и болезненного лечения от смертельно опасной болезни.
Нет здоровья, но есть шансы. В международном регистре у Саши обнаружены десятки потенциальных доноров. Нет денег на донора и лекарства, но есть вы, наши читатели и, значит, остается надежда. Давайте поможем Саше Агапитову.
Вот что у него еще есть: хорошая фамилия семинаристского происхождения. Когда-то в семинариях будущим священнослужителям давали красивые фамилии с греческими и латинскими корнями. Так появились в России Акустьевы (услышанные), Аморские (несчастливые), Аретинские (добродетельные). Так появились и Агапитовы, по-гречески — любимые, возлюбленные.