В ночь на 26 июня 1986 года взорвался 4-й блок Чернобыльской АЭС. В последний месяц о трагедии уже успели написать все почти обо всем — о погибших, заболевших, обманутых советским руководством и им же спасенных в результате предпринятых сверхусилий. Ибо только такие сверхусилия — невзирая на цену — могло позволить себе тоталитарное государство. Почти никто, однако, не придал значения тому, что слово "Чернобыль" вошло в мировые языки раньше, чем словосочетание "Украинское государство". А именно с Чернобыля началось зарождение постсоветской Украины.
К десятилетию трагедии Украина готовилась основательно — участие в московском саммите по проблемам ядерной безопасности, суточный телевизионный марафон, транслируемый на Европу, новый "чернобыльский" закон, невообразимое количество семинаров, конференций, выставок, публикаций, памятников, панихида на Софийской площади Киева. Вчера Леонид Кучма в Чернигове открыл мемориальный знак "Память Чернобыля". Украинский президент подчеркнул: "С тех пор наша жизнь разделилась на период до и период после аварии на ЧАЭС. Человечество наглядно ощутило планетарную угрозу неконтролируемого атома". Можно добавить к этому — с Чернобыля началось и осознание украинцами себя как нации. Оно росло по мере того, как становилось ясно: центр, несмотря на все его тогдашнее могущество, еще не подточенное цепной реакцией ускорения, наложенного на гласность, не всесилен, к тому же лжив, а потому рассчитывать надо только на себя.
По украинским данным, в ликвидации аварии на ЧАЭС участвовало 360 тыс. человек. Экологическая организация Greenpeace называет 600 тыс., МАГАТЭ — 200 тыс. По словам украинских экспертов, непосредственно от чернобыльских последствий умерло около 2 тыс. человек, прежде всего "ликвидаторов". Greenpeace дает более ужасающую цифру — каждый десятый из "ликвидаторов" (то есть 60 тыс.). Всего, как считают в Киеве, от последствий аварии прямо или косвенно пострадало 3,5 млн человек. По данным, заслуживающим доверия, еще в 1992 году на закрытом докладе в конгрессе США ЦРУ утверждало, что в конечном итоге цена чернобыльской катастрофы только для Украины составила около 50 млн человек. Самое интересное, как говорится в одном из исследований, что США уже вскоре после взрыва имели точную картину заражения — на карте обозначены вся Белоруссия, большая часть Украины, часть России вплоть до границ Московской области, немалая часть Европы до северной Франции, — но не потрудились известить об этом даже своих союзников по НАТО.
Чернобыль, безусловно, ускорил развитие на Украине центробежных сил, стимулировав и процесс образования независимого государства. Для сегодняшней Украины и ее граждан трагедия на ЧАЭС во многом остается именно "советской" трагедией, а потому аббревиатуры типа ССР вызывают тут неприятные ассоциации. Вместе с тем масштабность катастрофы — если не планетарная, то по крайней мере общеевропейская — позволила независимому украинскому государству уже на ранних этапах существования заявить о себе довольно громко.
До сих пор именно ядерный фактор Киеву удавалось разыгрывать эффективнее всего, укрепляя свой статус новой европейской державы. Шла ли речь о выполнении советско-американского договора СНВ-1 и вывозе ядерных стратегических ракет с территории Украины в Россию или о программе закрытия печально известной ЧАЭС, ставшей символом ядерного дамоклова меча над всей Европой, — украинская дипломатия действовала с поразительным напором, проявляя чрезвычайную неуступчивость. Неуступчивость эта порой контрастировала с уступчивостью московской дипломатии козыревской поры. И этот напор, хотя и отдавал дипломатическим непрофессионализмом порой, как ни странно, приносил свои плоды. Не будет преувеличением сказать, что именно благодаря ядерному фактору на Западе укрепилась мысль, что в случае чего (а именно в случае возобладания в России имперских и милитаристских настроений) можно разыграть украинскую карту. Украина получила искомые кредиты МВФ, подписала временное соглашение о партнерстве с ЕС (несмотря на то что по темпам и глубине экономических реформ она намного отстала от России), раньше России была принята в Совет Европы. Нежелание Киева быть в одном ряду с Москвой, противостоящей идее расширения НАТО, адекватно оценивают на Западе.
Собственно, если посмотреть объективно, то благодаря всеобщему мировому вниманию ситуация на двух еще работающих реакторах ЧАЭС, по признанию многих специалистов, сегодня ничем не хуже, чем на их 13 аналогах типа РБМК, работающих в России и Литве. Мало кого трогает тот факт, что за последние годы Украина затратила более $300 млн на повышение безопасности ЧАЭС, в результате чего она стала самой безопасной из украинских атомных станций. Программа закрытия ЧАЭС запущена, и ее уже не остановить. Именно для обсуждения этой программы Кучма был приглашен на недавний московский саммит. Быть может, именно ядерный фактор в свое время поспособствует тому, что столь любезная России формула "семь плюс один" (за которой Москве видится перспектива превращения "семерки" в "восьмерку") преобразуется в формулу "семь плюс два", где "два" — это Россия и Украина.
Киев уже повернул дело так, что ликвидация последствий чернобыльской аварии — это дело не только Украины. Это могло бы стать совместным делом России и Украины и способствовать одновременно интеграции двух республик экс-СССР на новой основе. Но, похоже, не стало. Значит, это станет совместным делом Украины и Запада.
Что сейчас происходит во взорвавшемся 10 лет назад четвертом реакторе, перед взрывом полностью загруженном топливом (более 185 т) и ныне похороненном под саркофагом? Никто не знает точного ответа. Это не говоря уже о том, что не ясен ответ и на другой вопрос: как и кто возместит энергопотери от закрытия ЧАЭС, вырабатывающей сегодня около 5% всей украинской электроэнергии? Мнение Киева однозначно: это все — общеевропейские проблемы. К ним относится и трудоустройство около 6 тыс. работников станции. По словам секретаря совета национальной безопасности Владимира Горбулина, Украина удовлетворена тем, что на московском саммите "семерка" согласилась с мнением, что закрытие ЧАЭС подразумевает решение комплекса проблем, что на это надо не менее $3 млрд (под программу закрытия ЧАЭС до 2000 года) и что одной Украине это не под силу. Кроме того, Франция и ФРГ согласились подумать над финансированием международного научно-исследовательского технологического центра на базе ЧАЭС. Министр по делам ликвидации последствий чернобыльской катастрофы Владимир Холоша считает, что реальные расходы на решение чернобыльских проблем — около $4,5 млрд, но Украина может и пересмотреть эти цифры, если будет доказано, что все это сделать дешевле. Пока к проекту подключена группа специалистов, работающая под эгидой Комиссии ЕС. Она должна определить стоимость улучшения действующего саркофага.
Пока же будет остановлен первый реактор ЧАЭС. Запад требует, чтобы он уже никогда больше не вводился в действие, с чем согласен министр охраны окружающей среды и ядерной безопасности Юрий Костенко. Владимир Горбулин говорит, что у реактора истекают гарантийные сроки, поэтому на нем будут проведены регламентные работы. Но далее все зависит уже от финансирования, то есть от Запада.
Столь жесткий ядерный торг на Западе, конечно, воспринимают без восторга. Однако он приносит весьма конструктивные результаты. Дело, в конечном счете, даже не в конкретных цифрах, трех или четырех миллиардах. Дело в том, что подспудно в Европе зреют новые мысли: Чернобыль — это и наша проблема, а Украина — лишь одна из европейских стран.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ,
ВИКТОР Ъ-ЗАМЯТИН