Премьера балет
Мариинский театр показал премьеру балета "Петрушка", который почти сто лет приписывается хореографу Михаилу Фокину, хотя каждый очередной постановщик под видом реставрации Фокина сочиняет откровенно свой спектакль. Новую версию Гэри Криста рассмотрела ЮЛИЯ ЯКОВЛЕВА.
Последний раз Мариинский театр ставил "Петрушку" десять лет назад: тогда текстом занимался Сергей Вихарев, только-только прославившийся феноменальной реконструкцией "Спящей красавицы" 1901 года. Но на сей раз провалился: если "Спящую" он восстанавливал по архивным документам и сделал это с отменным чувством патины, то в "Петрушке" просто вспомнил то, чему выучился еще в бытность свою советским танцовщиком Кировского театра в махровое стилистическое безвременье 1980-х. В "Петрушке" Вихарева (подписанном, согласно мистическому балетному обычаю, все же Михаилом Фокиным) танцовщики делали то, что Фокин ненавидел (и чего в оригинале быть никак не могло): вяло болтались в симметричных мизансценах и срывали аплодисменты бравурными академическими трюками. Десять лет спустя до Мариинского театра дошло, что так делать нельзя.
Но кандидатура очередного жреца, готового снова вызвать дух Фокина, повергла всех в ступор. CV Гэри Криста заставляло подозревать, что в театр-музей затесался проходимец: не танцевал ни в одной старой классической труппе с традициями, зато ставил бродвейские мюзиклы и клипы для MTV. Подозрения перерастали в уверенность — но только до тех пор, пока собственно не начался "Петрушка".
Хорошо, допустим, гражданина по имени Батожан Дашицыренов, обозначенного в программке как "художник по возобновлению декораций" нужно отправить заведовать росписью фальшивых фасадов, которыми в Петербурге любят покрывать здания на ремонте. Допустим, последнюю картину не успели отрепетировать — люди на сцене явно не знали, куда себя девать. Допустим, исполнительнице роли куклы Балерины Ирине Голуб не стоит пыжиться, задирая ногу к виску так, что сверкают панталоны, — это, во-первых, противоречит стилю, а во-вторых, высотой шага госпожа Голуб все равно не может похвастаться (это вам не Диана Вишнева или Светлана Захарова). Но в остальном... Впервые за время карьеры этого балета в новейшей истории Мариинского театра можно понять критиков 1910-х годов, которые писали о "Петрушке" поэмы в прозе и ссылались сразу на Достоевского, Гоголя и Александра Блока.
Балет ожил, и кровоток исправно разносит по его телу то, что советские балетные историки называли духом Серебряного века: бедного нелепого Петрушку с его неуклюжей любовью к дуре-кукле жаль, ностальгия по никогда не виденным масленичным балаганам николаевского Петербурга наплывает, строки Блока вспоминаются. Это сокрушительный удар по балетной мистике, которую практикуют в России с незапамятных времен. Всегда считалось, что правильно вызвать дух какого-нибудь мертвого хореографа можно, только если человек сперва послушничал в Академии русского балета, потом служил в Мариинке, надышался святым воздухом традиций, пропитался исторической пылью кулис и все такое. А тут пришел бродвейский профессионал — и поставил исторический текст так, как будто это не священная корова, а просто задание продюсера. И оказалось, что нет ни старинного балета, ни мюзикла "Чикаго", а есть только работа, которая сделана или хорошо, или плохо. Как с этим открытием Мариинский храм будет жить дальше, прямо не представить. Но скорее всего, забудет, как страшный сон.