— Показался ли мне Сергей Миронов настоящим оппозиционером? Во всяком случае, он вел он себя как оппозиционер, не стеснялся говорить вещи довольно резкие и нелицеприятные в адрес партии «Единая Россия» и в адрес, по крайней мере, одного члена правительства, И потому, как он говорил и насколько страстно говорил, он производил впечатление человека, которого можно назвать оппозиционером.
Но оппозиция бывает разная. В США республиканцы и демократы по отношению друг к другу называют себя лояльной оппозицией. Лояльной. Они могут дико ругаются, но в том, что касается принципов политического строя, они едины. А есть оппозиция радикальная, которая стремится к кардинальным изменениям. Так вот Сергея Миронова я бы назвал оппозицией лояльной.
Для меня была неожиданной его откровенность, с которой он все это говорил по Первому каналу телевидения России. Реакции начальства я не знаю, со мной никакого разговора не было. А что со мной это обсуждать? Я просто задаю вопросы. Я не спорю ни с кем и считаю своим долгом задать те вопросы, которые хотел бы задать зритель, и которые я считаю важными. Я встреваю только в том случае, если собеседник не отвечает, уходит от ответа. Тогда я могу более резко вмешаться. А так, я стараюсь дать человеку возможность высказаться.