В Музее личных коллекций (филиале ГМИИ имени Пушкина) открылась одна из самых престижных выставок проходящей в Москве "Фотобиеннале-96" — "Картье-Брессон. В начале пути. Первые фотографии. (Из архива агентства Magnum Photos)". Экспозиция классика мировой фотографии была организована при содействии Kodak Professional Products и Kodak Motion Picture & Television Imaging.
Картье-Брессон — магическое имя для фотографов всех поколений и уровней. И потому на вернисаж его выставки в Музее личных коллекций собрались толпы как маститых местных профессионалов, так и любителей фотографии, которые совсем недавно обзавелись собственными "мыльницами". При том что и те и другие наверняка неоднократно листали его увражи и фотоальбомы или даже видели выставки его работ, проходившие некогда в Москве и Петербурге. Узнавание классических снимков не вызывало скучающей зевоты, профессионалы в который раз пытались достаточно внятно объяснить (как себе, так и окружающим) ценность брессоновских prises de vues. Поясняли верно, когда цитировали классиков истории фотографии, впадали в поэтическое многословие и банальность, когда речь заходила об отдельных вещах.
"Этот фотограф — настоящий детектив с камерой, человек, который никогда не бывает назойливым. Он обладает удивительной способностью делать себя частью окружающей обстановки. Когда его кто-то застигает с фотоаппаратом, он, стараясь быть неприметным, словно бы говорит: 'Я самый обычный фотограф и вас не побеспокою'". Поверим словам известного "фотоведа" Питера Поллака. Картье-Брессон действительно был и есть (сейчас мэтру исполнилось 88 лет, и ему было затруднительно приехать на московский вернисаж) неприметный "свидетель своего времени" — так называлось во Франции художественное направление неореалистов 40-50-х годов. Однако Картье-Брессон — более чем описатель социальной жизни. Он — художник по видению и по призванию. Он принадлежит к тому же поколению, что и Андре Мальро (интеллектуал, эссеист, авантюрист мысли, историк искусства, ставший затем министром культуры Франции), и Антуан де Сент-Экзюпери (аристократ, беллетрист, ставший "авиакурьером")... Словом, он из той беспокойной интеллигентской генерации 30-х годов, которая вобрала в себя опыт мировой культуры и искусства, но не отвернулась от прозы жизни.
Как художник скрупулезного описания нравов стран и народов, он подобен Бальзаку (достаточно вспомнить фоторепортажи "со дна" или "с улиц" — парижские, мадридские и мексиканские циклы начала 30-х годов). Как мэтр искусства XX века, он не чужд флоберовской стилистической шлифовки и радикальных способов интерпретации (не случайно он в свое время был близок к французскому авангарду — сюрреализму). Его фоторепортажи "с мест" — на первый взгляд постановочные. На деле это, по словам Станиславского, "правда жизни": персонажи и сцены, застигнутые врасплох, никогда не были постановочными. Обремененные знанием искусства XX столетия, мы иной раз в них видим парафразы гиперреализма или геометрической абстракции (от Пита Мондриана до Мишеля Сейфора и даже, что удивительно, — предвосхищения концептуалиста Кристо с его "выгородками заборов" в испанских циклах). Мы можем ошибаться, делать некоторые "натяжки", форсировать ассоциации и аллюзии.
Но в целом нам нечего особенно добавить к тому, что сделал Анри Картье-Брессон — поэт пластической рифмы и "схваченной" реальности, настоящий фотограф фотографии (да простится эта тавтология).
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ