В понедельник исполнилось ровно сорок лет с того дня, как спектаклем "Вечно живые" началась история московского театра "Современник". Главные торжества решили перенести на лето, а в юбилейный вечер просто пригласить близких друзей театра и сыграть спектакль "Крутой маршрут". Но в понедельник днем выяснилось, что торжественная часть все-таки состоится.
Прессе заранее сообщали, что никаких громких мероприятий не предвидится. Лишь первые ряды партера были заполнены знаменитыми друзьями "Современника" и избранными представителями театральной общественности. В остальном это, судя по всему, должен был быть самый обычный спектакль: билеты можно было свободно купить у входа, и публика была по преимуществу самая что ни на есть будничная. Еще и поэтому появление в без пять семь в фойе театра Бориса Ельцина в компании Галины Волчек, Валентина Гафта, Лилии Толмачевой и Игоря Кваши явилось громом среди ясного неба. Оформление спектакля "Крутой маршрут" предусматривает погружение публики еще на подходе к зрительному залу в атмосферу сталинских времен. Так что под позолоченной статуей Сталина, среди угрожающих красных транспарантов Ельцин смотрелся особенно неправдоподобно.
Кажется, ни один из театров еще не удостаивался в постперестроечной России такой чести, которая выпала позавчера "Современнику". Трудно сказать, сыграли тут свою роль соображения предвыборной тактики или пристрастия Ельцина-театрала. Но минимум привычных лиц охраны и свиты вокруг президента свидетельствовал о том, что он приехал в "Современник" не только как глава государства и кандидат на второй срок, но и просто как благодарный зритель. Когда возбужденная появлением президента публика все-таки расселась по местам, Ельцин поднялся на сцену к приготовленной для него трибуне-пюпитру и первым долгом посчитал заявить, что пришел в "Современник" с огромным волнением. Он совершил краткий экскурс в историю основания театра и заявил, что "Современник" стал властителем дум целого поколения.
"Все время, кроме последних нескольких лет, театру приходилось постоянно бороться за свой репертуар", — сказал президент. Он напомнил, что "любой обкомовский или горкомовский работник мог буквально за сутки до премьеры прийти и запретить спектакль". Перечисляя заслуги театра, Ельцин не забыл, что коллектив не стал подписывать письмо против Солженицына и отказался от зарубежной поездки, когда двое актеров оказались "невыездными": "Знаю по своей судьбе — дружба дорого стоит". Вспомнил он и о том, что за билетами на спектакли "Современника" приходилось выстаивать ночами, а сами спектакли "переворачивали душу". Говорил Ельцин об этом уверенно — так, будто сам не раз ночевал возле старого здания театра на Триумфальной площади.
На спектакль президент не остался. Раздав ордена — театру вручили орден Почета, Волчек получила "За заслуги перед отечеством" III степени, а Гафту, Кваше и Толмачевой досталось по ордену Дружбы — Ельцин отправился в аэропорт. "Мой поезд улетает через двадцать минут, — объяснил он, а когда зал засмеялся, поправился. — Я же говорю, что очень волнуюсь, а вы, наверное, не верите".
Вообще, президент держался на сцене раскованно и даже артистично: шутил, улыбался, целовал дамам руки. Зал встречал и провожал его стоя. Напоследок он посулил зрителям "счастливого 'Крутого маршрута'". В устах удаляющегося президента это пожелание, если вспомнить содержание спектакля, неожиданно прозвучало почти как черный юмор. Другое дело, что, если бы российский электорат исчерпывался аудиторией "Современника", исход предстоящих выборов был бы предрешен. Галина Волчек в ответной речи так просто и сказала: "Спасибо вам, Борис Николаевич, за то, что мы отмечаем свое сорокалетие в свободной России".
Выбор спектакля для юбилейного вечера тоже свидетельствовал о том, что гражданскую тему "Современник" и поныне чтит как самую главную и дорогую для себя. Между тем несколько устаревший по своему пафосу "Крутой маршрут" (спектаклю уже почти восемь лет) лишь отчасти показателен для этого театра. Фактически никогда не встававший в очевидную оппозицию к коммунизму и советской власти "Современник" постоянно находился в оппозиции глухой. Ровесник XX съезда, он стал театром либеральной, "оттепельной" интеллигенции. Но выражал свою позицию не столько открытой, острой публицистикой (хотя и ее было немало), сколько неприятием всякой фальши и официозности собственно в сценическом искусстве.
Может быть, именно поэтому театр, во многом связанный с тем поколением, миновал самые острые и драматические повороты его судьбы — особенно последних лет. Репертуарная политика Галины Волчек была и остается достаточно гибкой. Разумеется, настолько, насколько позволяют, с одной стороны, традиции театра, а с другой — обстоятельства. Многие сегодня ставят ей в упрек излишне упорную борьбу за зрителей, за ежевечерне полный зал. Но в "Современнике" всегда очень любили своих зрителей и дорожили ответной любовью. После "Крутого маршрута" вся труппа вышла на сцену, чтобы, как сказала Волчек, "в вашем лице поблагодарить всех тех зрителей, которые помогли нам выжить".
Эти зрители "Современника", должно быть, в скором времени будут сидеть в новых креслах. Ельцин рассказал, что после недавнего посещения спектакля "Ревизор" он пообещал выделить театру пятьсот миллионов ("Современник", как и все старые театры, — бюджетная организация, но его поддерживает Альфа-банк). "Но теперь уже с такой суммой в гости не ходят", — признал президент и объявил, что обещанную сумму удвоил. А Волчек тут же пообещала, что президентский подарок будет истрачен на переустройство зрительного зала.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ