Эхо интеграционных инициатив продолжает шириться. Болгарский посол в Москве Христо Миладинов явился на Смоленскую площадь за разъяснениями по поводу "недавних высказываний президента РФ Бориса Ельцина в отношении Болгарии". Болгарские братья были заинтригованы сообщением Ельцина о том, что "может быть, в перспективе к договору присоединится и Болгария". Товарищ министра иностранных дел Сергей Крылов по итогам беседы указал, что "он — не сторонник обсуждения такого рода вещей, тем более в печати".
На то Крылов и искусный дипломат, что из его замечания весьма трудно понять, кому именно не следует высказываться на тему интеграции с Болгарией — то ли газетчикам, то ли болгарскому президенту Желеву, то ли российскому президенту Ельцину. Интересно заметить, что тема объединения России с Болгарией возникает уже не первый раз. В сентябре 1991 г., когда распускали Съезд народных депутатов СССР, председатель Межреспубликанского экономического комитета Иван Силаев утешал общественность тем, что крепнет и ширится содружество суверенных государств, к которому могут подключиться Польша и Болгария, которая, очевидно, является дежурным кандидатом для любого российского объединителя. Родителями такого положения дел являются два человека: мрачный гений Ф. М. Достоевский и вождь болгарских коммунистов Тодор Живков. Мрачный гений еще в 70-е гг. прошлого века установил, что всякий болгарин при виде русского испытывает сильнейший мультиоргазм — и это является показанием к теснейшему единению с братушками, вплоть до полного объединения с ними под властью Белого Царя. Просто гений Живков в 60-е гг. уже нашего века носился с идеей присоединения Болгарии к СССР. По соображениям политичным проект был в Москве отвергнут, но сохранилась подкрепленная авторитетом Достоевского и Живкова глубокая убежденность отечественных правителей в том, что все зависит лишь от желания Москвы, а за братушками остановки не будет.
Достоевский, Силаев и Ельцин хотя бы исходили из отчасти правдоподобного предположения о естественном желании меньшего слиться с большим. Григорий же Явлинский считает, что как раз большему естественно стремиться быть поглощенным чем-нибудь весьма малым. Воодушевившись этой напрашивающейся презумпцией, известный экономист предложил президенту РФ, если тот "хочет гарантированной победы на выборах", снять свою кандидатуру в его, Явлинского, пользу. Растолковывая смысл пожелания, лидер "Яблока" указал, что самоустранение всех (кроме него, естественно) некоммунистических кандидатов даст единство, гарантирующее победу противникам коммунизма. Предвосхищая напрашивающееся возражение Ельцина, что при столь альтруистическом поведении прочих конкурентов-некоммунистов всякий у Зюганова выиграет, известный экономист возразил, что не всякий, а только он — лишь ему социологи предвещают всеобщую поддержку во втором туре.
Что предвещают социологи Явлинскому и как эти предвестия затем сбываются — особая тема, часто эксплуатируемая теми, кто склонен обвинять исследователей общественного мнения в некомпетентности и даже в недобросовестности. Впрочем, класс социологической работы неуклонно повышается: о Явлинском как фаворите первого тура не говорит уже никто, а выкладки относятся исключительно к туру второму. Дело в том, что опросы по первому туру носят непосредственный характер: "За кого вы намерены голосовать?" И тут получить чудесные для "Яблока" результаты трудно: белые нитки будут слишком заметны. Прогноз поведения избирателей во втором туре менее тривиален, ибо определяется результатами еще не состоявшегося первого тура — но как раз непрозрачность (или некорректность) исследовательской процедуры дает более широкие возможности для получения нужного заказчику результата. Еще лучше было бы, если бы выборы шли в десять туров — при полной непредсказуемости десятого тура еще легче было бы убедительно показать, что в первых девяти Явлинский горит, как свечка, а в десятом всех убедительно побеждает. Ошибка известного экономиста в другом. Отказ от полемики с конкурентом по существу и задействование тяжелой артиллерии — "он непроходной, а я проходной, поэтому голосуйте за меня" — есть последний довод, которым пользуются за два дня до выборов, когда у избирателя для спокойного решения нет уже ни нервов, ни времени. За два с лишним месяца есть больше возможностей спокойно прикинуть, кто более проходной — и даже кто более желательный, — а из тяжелой артиллерии можно угодить по собственным позициям. Избиратель, например, может решить, что кандидат, еще даже не получивший регистрационного свидетельства, но уже вынужденный бросать на стол последний козырь, скорее всего фигура конченая и оттого ни в каком туре не проходная.
Но каковы бы ни были реальные шансы Явлинского, нельзя не поразиться его выдающимся педагогическим способностям. Политики, вставшие под его знамена, стремительно осваивают присущую известному экономисту нетривиальную манеру логических рассуждений, вполне достигая уровня Учителя. Член политсовета "Выбора России" Сергей Ковалев воспринял "решение политсовета ДВР, рекомендовавшего мне и моим коллегам приостановить нашу деятельность в поддержку Г. Явлинского до решения съезда" как "политический атавизм", присовокупив к тому в качестве парфянской стрелы: "Кстати, Е. Гайдар на этом заседании политсовета не присутствовал".
Атавизмом принято называть возникновение в организме черт и явлений, присущих древним, эволюционно более низким стадиям — в качестве классического примера приводят хвостатых людей. Хвостатость политсовета ДВР выразилась в убеждении, что члену руководства политической партии не следует принимать публичное участие в избирательной кампании лидера другой партии без надлежащего партийного решения на этот счет. В принципе вступление во всякое политическое объединение, и тем более в руководящие органы такового объединения предполагает добровольно налагаемое на себя известное ограничение свободы политического действия, вытекающее из необходимости согласовывать свои политически значимые поступки с товарищами по объединению. Если такое требование носит атавистический характер, то, очевидно, и все политические партии по самой своей природе суть явления глубоко атавистические — и не очень ясно, зачем же тогда состоять в руководстве атавистической общественной структуры. Недоумение усугубляется ссылкой на отсутствие Гайдара, очевидно, делающее ничтожным данное решение руководства ДВР. Столь строгая завязанность политических решений на личность лидера партии более характерна для объединений, построенных по "фюрер-принципу" — решение верхушки ЛДПР, принятое без ведома и в отсутствие Жириновского, вряд ли заслуживает внимания. В итоге остается решительно неясным, что же есть "партия Гайдара": то ли это Телемское аббатство, обитатели которого руководствуются единственным правилом — "делай, что хочешь", то ли это железная когорта, сплотившаяся вокруг непререкаемого вождя, то ли нечто синтетическое — салон совершенных либертенов, объединенных неуклонным фюрер-принципом. Могий вместить, да вместит.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ