В Москве продолжается Фестиваль фестивалей, посвященный современной музыке. "Московский форум", его первая часть, уже закончился. Следом за тем начался главный цикл — Третий международный фестиваль современной музыки, открывшийся концертом в Большом зале Консерватории с участием камерного хора Московской консерватории во главе с Борисом Тевлиным, ансамбля солистов "Студия новой музыки" под управлением Игоря Дронова, виолончелиста Владимира Тонха и, разумеется, скрипача Гидона Кремера. Накануне в Овальном зале на Плющихе, где располагается новая резиденция устраивающей фестиваль фирмы Вадима Дубровицкого, состоялась презентация автобиографической книги Кремера "Осколки детства".
Недавно, предупреждая читателя об апрельском нашествии современной музыки на московскую концертную сцену, мы подчеркивали, что Фестиваль фестивалей, объединяющий Екатеринбург, Москву и Камчатку (предполагалось еще Кемерово, но, увы...), Московскую консерваторию и Свердловскую филармонию, имена оцененные — Кремер, Губайдулина, Канчели — с недооцененными — Вустин, Сергеева, Беринский, — проводится без всякой государственной и почти без спонсорской поддержки, на одном лишь горении продюсера и режиссера Вадима Дубровицкого. Наши слова излучали тихую и торжественную радость. Считаем на этом свою миссию выполненной. Посмотрим реально, что обещает нам начало главного фестивального цикла.
Как и все прошлые годы, камертоном фестиваля является музыка Софии Губайдулиной. Второй год подряд на открытии исполнялось одно и то же сочинение — "Теперь всегда снега" на стихи Геннадия Айги. На этот раз хор выучил его лучше, но неужели это была единственная цель, оправдывающая повтор? Впервые в России прозвучало хоровое "Посвящение Марине Цветаевой", написанное в 1984 году. Лишний раз пришлось убедиться в том, что чистый музыкальный дар Губайдулиной, свежесть ее внутреннего слышания и точность ее композиционного расчета всякий раз страдают, будучи водружены на литературные или философские подпорки. Поэзия Цветаевой, как и Айги, не открывается по-новому: напротив, она распадается на слова и фразы, приобретает одномерность и стареет вместе с музыкальным текстом. Тем более выиграла на этом фоне соната "Радуйся", первоначально написанная для Олега Кагана и Наталии Гутман и сыгранная теперь Гидоном Кремером и Владимиром Тонха — на пустой сцене Большого зала, на фоне пустых хоровых подмостков. Увлекательная, терпко звучащая, наполненная, с одной стороны, ритуальной сверхэкспрессией, с другой — закованная в геометрию линий и их соотнесений, соната представляла очень узнаваемую и очень хорошую Губайдулину; однако и здесь сбивали с толку ненужные довески — евангельские названия частей.
Представим себе ужасную и несправедливую вещь: каким бы был фестиваль Вадима Дубровицкого без Софии Губайдулиной? В отсутствие кураторской мысли организаторов этот смотр уже который год отдает сцену вкусам и привязанностям главных героев: София Губайдулина и ее друзья, Гидон Кремер и его любимцы, Вадим Дубровицкий и его питомцы. Получившийся набор столь же человечески трогателен, сколь и художественно случаен. Кремер обожает покойного Артура Лурье — в результате на открытии мы получили исполненный без его участия мотет "Анафема" (1951); возможно, попытки извлечь эту сумрачную партитуру из исторического небытия имели бы успех, если бы хору и ансамблю удалось бы заняться чем-то еще, кроме тяжелого чтения с листа. Другое пристрастие Кремера — Валерий Арзуманов (1944), парижский житель, в прошлом ленинградский гуру — личность, значение которой располагается где-то за пределами музыки. Хор благостно пел "Из Нагорной проповеди", Кремер дерзновенно солировал наперекор благости — еще одна концепция вместо музыки.
Самое печальное, что на открытие собралось немногим более ползала — при том что играл Кремер. Зато маленький Овальный зал на Плющихе, напомнивший виновнику торжества родную атмосферу ДК, был заполнен сообразно событию — при том что Кремер прибыл на него без скрипки. "Некий известный, признанный, а для некоторых и 'выдающийся' музыкант ГК, ставший частью моего 'Я', хочет, перебрав в памяти обрывки пережитого, познать Гидона-человека". Гидон Кремер написал книгу, по своему жанру не предполагающую критической оценки. Самое интересное в ней — дневники. В них нет почти ничего информационного: пятнадцатилетний мальчик пишет про тиранию отца, музыкальную школу в Риге, стремление к успеху, про желание учиться в Ленинграде, про Зою, про Люду, про Эмму... Часть, написанная ГК-взрослым, добавляет к этому мало — но впереди и другие главы исповеди музыканта; одна из них была уже прочитана вслух — шокирующее печалью и юмором описание "будней", или 24 часов жизни концертирующего артиста. Церемония презентации, выдержанная в духе дурновкусного КВН, не погибла лишь благодаря интеллигентности и обаянию героя дня. Стало лишь очевидно, что с призывами к Вадиму Дубровицкому проявлять на своем фестивале режиссерскую инициативу надо быть осторожнее.
На вступительной пресс-конференции не нашлось времени, чтобы подвести итоги "Московского форума", завершившегося в субботу. Между тем этот скромный фестиваль, ставший встречей Московской консерватории и Венской Musickhochschule, не прошел без открытий. Ими стали, как минимум: 1. премьера великолепной "Лебединой песни" Виктора Екимовского, 2. программа "Вокруг Альмы Малер", представленная певицей Дьюке Аальберс, 3. 19-летняя кишиневско-венская скрипачка Патриция Копачинская, в руках которой музыка Антона фон Веберна наполнилась дыханием счастья, весны и смены музыкальных поколений.
ПЕТР Ъ-ПОСПЕЛОВ