В Большом театре Илзе и Андрис Лиепа, возглавляющие Благотворительный фонд имени Мариса Лиепы, отметили 5-летие фонда и 65-летие своего отца.
Память Мариса Лиепы его дети чтут ежегодно по одному и тому же сценарию. Однако в этом сезоне наметился обнадеживающий прогресс. Во-первых, ведущий мемориальное мероприятие сын Андрис перестал, по обыкновению, взывать к духу отца (дескать, видишь ли ты нас) и впервые не прочитал со сцены список спонсоров. Во-вторых, состав участников оказался попрезентабельнее обычного: не было ни "Тодоса", ни воздушных акробатов, ни сомнительных юных дарований, зато приехала пара из Парижской оперы и солисты Мариинского театра. И, наконец, на сцене Большого показали самый удачный проект фонда — спектакль "Музей Оскара Шлеммера", номинированный на "Золотую маску" в разделе "Новация".
Для демонстрации этого шоу, поставленного главным мистиком отечественного авангарда Дмитрием Арюпиным, в Большой завезли кучу аппаратуры — главный театр страны до сих пор оснащен по стандартам середины прошлого века. Публика была совершенно ошарашена вольной интерпретацией спектакля 1911 года немца Оскара Шлеммера, архитектора, философа и столпа "Баухауса". Лазерный зловещий космос, поглотивший пухлую бутафорию золоченого зала, конструктивистские костюмы, нечеловеческая гибкость главной героини шоу Марчеллы Солтан и отсутствие какого бы то ни было "балета" — для завсегдатаев Большого это было слишком радикально.Поэтому традиционный дивертисмент второго акта был воспринят с нескрываемым облегчением. Илзе Лиепа в роли дочери и Михаил Лавровский в образе Мариса Лиепы исполнили номер "Отцу с любовью" (стихи и хореография — одинаково графоманские — Вероники Смирновой): "папа" ласкал "дочь", хватался за голову в отчаянии от неизбежной разлуки и поощрял к творчеству, таская за ноги. "Дочь" приникала к коленям "отца", отдавалась вдохновению танца и бросалась на пол в пароксизмах горя. В конце артисты кланялись портрету Мариса Лиепы. Смотреть на это неловко уже который год.
После такого вступления уравновешенная стильность первых танцовщиков Парижской оперы Летиции Пюжоль и Жана-Гийома Бара (Laetitia Pujol, Jean-Guillaume Bart), исполнивших два па-де-де (из "Карнавала в Венеции" и "Баядерки") оказалась спасительным возвращением к хорошему вкусу. Балерина со средними данными была безукоризненна в пуантной технике и невозмутима в неспешных и точных вращениях, танцовщик пленял необыкновенной мягкостью нефорсированных прыжков. Любимую москвичами цирковую доблесть — разножки в воздухе и большой пируэт на полусогнутой опорной ноге — продемонстрировал главный виртуоз Мариинки Андрей Баталов. Петербургская прима Светлана Захарова в дуэте из "Манон" поразила прекрасными ногами и светлым чувством юной пионерки к начальнику отряда. Юная поросль — Нелли Кобахидзе, дочь известной чиновницы Минкульта, и Александр Фадеечев, сын прославленного танцовщика,— в романтическом "Седьмом вальсе" тронули балетоманов потенциальными возможностями. А сама Илзе и Ренат Арифуллин в эротическом дуэте из "Шехеразады", которую постановщик Андрис Лиепа упорно приписывает Михаилу Фокину,— возможностями реализованными.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА