Знаменитый философ, литературовед, писатель Морис Бланшо умер на 95-м году жизни.
Публикуя некрологи, парижские журналисты стали искать его фотографии — нашлось лишь несколько сравнительно недавних снимков: элегантный седовласый старик на парковке у супермаркета. Не осталось и интервью: в 1960-х он все же отвечал "Экспрессу" на вопросы о войне в Алжире, но публикация так и не состоялась. Что, впрочем, закономерно для человека, который считал, что "хуже всего в вопросе — наличие ответа". "Возможна ли литература?" (1947), "Бесконечный диалог" (1969) — его характерные заголовки. Задачей мыслителя ему виделось определение границ "Пространства литературы" (название еще одной его книги, недавно переведенной и в России). Нужно найти выход из почти "комической" ситуации: "Писатель не знает, что сказать, не знает, как писать, и при этом нуждается в том, чтобы писать".Отсутствие широкой известности не мешало Морису Бланшо оставаться ключевой фигурой европейской мысли. Он начинал как журналист, причем писал не только на литературные, но и на политические темы. В начале 1940-х вышли его первые художественные произведения: "Темный Тома" (1941), "Аминадав" (1942). Одновременно появлялись и эссеистические сборники: "Неверные шаги" (1943), "Обречено огню" (1949). Его постоянные персонажи — Малларме, Рильке, Лотреамон и де Сад. Книги 1970-1980-х ("Шаг по ту сторону" (1973), "Катастрофическое письмо" (1980)) стали образцом особого "фрагментарного" письма, объединившего вымысел с философской эссеистикой. Проза Бланшо мрачным колоритом напоминала произведения Кафки, еще одного героя его литературоведческих штудий. Напротив, критические работы отличали ясность и афористичность, что, по мнению исследователя творчества Бланшо Сергея Зенкина, во многом и повлияло на высокую репутацию: "Литература, французская литература с ее культом ясности и логики, все-таки возобладала над метафизической бездной, в которую бесстрашно заглянул писатель". Сергею Зенкину принадлежит перевод важнейшей работы Бланшо "Литература и право на смерть".
Именно понятие "смерть" — одно из ключевых в определении как литературы, так и критики. "Приручающему небытие" писателю должен соответствовать и его исследователь: критик не наполняет литературу смыслом, а, напротив, опустошает ее — таким образом, "безмолвное и незримое литературное произведение как раз и обретает свое подлинное бытие". Это "небытие" для Бланшо — и великая надежда, и великое проклятие.
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА