Свиридовский фестиваль, начавшийся в прошлом году в Москве, завершился в Петербурге. Программа почти повторяла московскую, с неизбежными петербургскими поправками — участием оркестра под управлением Андрея Аниханова и хора Петербургской консерватории. Кульминацией фестиваля и одним из наиболее громких событий петербургского сезона стал концерт "золотого баритона" Дмитрия Хворостовского (партия фортепиано — Михаил Аркадьев).
Прозвучали три цикла: романсы на слова Пушкина (1935), принесшие первую известность автору, вершина творчества 70-х годов — поэма на слова Есенина "Отчалившая Русь" и шесть песен из поэмы "Петербург" на слова Блока — цикл, помеченный 1995 годом, но включающий романсы разных лет.
БЗФ давно не видел такого аншлага (стало ясно, что и Барбара Хендрикс с Lieder не конкурентка Хворостовскому с русским репертуаром). У триумфа было несколько составляющих — присутствие автора, со вкусом составленная программа, громкие имена исполнителей. В Большой зал пришли и записные любители, и знатоки, и новообращенные. Все были удовлетворены сполна. Хворостовский (одна нарядная дама воскликнула: "Ну как похож на Ричарда Гира!") излучал обаяние и уверенность. Названный американской критикой после вашингтонской премьеры "Отчалившей Руси" "великим баритоном", он уже с утра удивил петербургских радиослушателей, назвав себя "единственным камерным певцом, выступающим в опере и единственным оперным солистом, дающим камерные концерты". А вечером аудитория была покорена благородным насыщенным тембром, четкой артикуляцией, вкусом и артистизмом певца. В его исполнении чувствовалось различие тона: пушкинского — классичного и восторженного ("Подъезжая под Ижоры"), есенинского, наполненного трагедийными оттенками ("Симоне, Петр", "Трубит, трубит погибельный рог"), и меланхоличного блоковского.
Музыка Свиридова не обманывает ожидания любящих ее. Феномен лирики композитора — мелодичной, без труда запоминающейся и с удовольствием напевающейся, — в легкости восприятия. Однако в посредственном исполнении она оборачивается банальностью. (Это продемонстрировал на удручающем заключительном концерте фестиваля оркестр под управлением Андрея Аниханова. Изысканные стилизации "Метели" в тяжеловесном, неряшливом исполнении растеряли осмысленность композиторского приема, представ набором музыкальных штампов: жестокий романс, садовый вальс.) Там, где профессионал будет искать многозначные глубины "новой простоты", стиля, обретенного учеником Шостаковича лет 30 назад, и метко определенного учителем: "Нот мало, а музыки много", меломан насладится проникновенностью мелодии, доходчивостью аффекта, умноженного на куплетную форму. Особенно ярко это проявляется в поэме "Петербург". Следуя музыке блоковского стиха, размера, жанрового прообраза (шествие — так шествие, вальсок — так вальсок), не навязывая им встречных идей, композитор воссоздает стиль городского бытового музицирования. В интерпретации Хворостовского такая песенная манера одухотворялась проникновенностью и вкусом. Певец с честью выдержал испытание внешней простотой.
Слышание Свиридовым поэзии Есенина принципиально отлично. Номера "Отчалившей Руси" — не песни, а монологи, где соотношение "мелодия — аккомпанемент" меняется на "голос — фон". Отбирая различные стихи Есенина для собственной композиции, Свиридов обращается к герою, теряющему свой мир и осознающему собственную гибель, но мужественно принимающему судьбу. В интерпретации Хворостовского эта интонация нашла адекватное воплощение. Успех вечера по праву разделил Михаил Аркадьев — музыкант, оцененный в профессиональных кругах не только как пианист, но и как исследователь. Возможно, его благотворному воздействию мы обязаны и стройностью программы концерта, и отсутствием бестактных бисов. Удивили лишь необъяснимые атаки в пушкинских романсах и замедленные темпы, сделавшие их излишне многозначительными.
Скорее всего, именно этот концерт будут вспоминать в связи с юбилеем. А имя Хворостовского, уже признанного свиридовского певца, логично было бы ожидать в посвящении следующего опуса Свиридова.
ЕЛЕНА Ъ-СЕМЕНОВА