Всю прошедшую неделю Объединенный институт ядерных исследований (ОИЯИ), находящийся в подмосковной Дубне, праздновал свое 40-летие. Мероприятие было примечательно в силу ряда обстоятельств. Одно из них — физиков-ядерщиков от имени церкви поздравил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. А в ходе торжеств не раз говорилось о том, что институт в ближайшее время будет выдвинут на Нобелевскую премию мира. Но полной неожиданностью для работников ОИЯИ стал подарок от городских властей Дубны — 260 новых квартир. Министр науки России Борис Салтыков оценил этот жест как "истинно королевский подарок".
Предыстория
Все началось еще в 1954 году и отнюдь не в Дубне, а близ Женевы, где европейские державы объединили средства и накопленные знания для совместных ядерных исследований и создали ЦЕРН — Европейскую организацию ядерных исследований. Естественно, что столь важное решение потенциальных противников не могло остаться без ответа: в 1956 году по предложению правительства СССР создан объединенный институт соцстран для фундаментальных исследований в области ядерной физики. Впрочем, вскоре, несмотря на конфронтацию двух систем, начали активно развиваться научные контакты между ЦЕРН и ОИЯИ: ученые из Дубны проводили эксперименты в ЦЕРН, а в лабораториях ОИЯИ работали физики из Англии, Франции, ФРГ, Швейцарии. В свое время — в середине 50-х и в первой половине 90-х — ОИЯИ был обладателем установок с рекордными для своего времени параметрами (соответственно, самого тяжелого и самого легкого ускорителя).
Финансовая лирика о ядерной физике
Стран--основателей ОИЯИ в 1956 году было 11, сегодня Комитет полномочных представителей состоит из 18 человек, так как в число соучредителей вошли многие бывшие республики СССР. Между ними, кстати, поделена квота финансирования ОИЯИ, принадлежавшая до 1991 года СССР. Неудивительно, что не все из новых участников оказались довольны своей долей. Например, Украина и Молдавия считают ее не соответствующей шкале ООН, по которой в зависимости от уровня экономического развития страны и определяются подобные квоты. Кстати, сегодня квота России наибольшая — 52%, затем следует Польша — 10%, а на третьем и четвертом местах — Чехия и Словакия. Россия в 1995 году выполнила свои обязательства на 100%. Регулярно в полном объеме платят Польша, Болгария, Чехия и Словакия. Азербайджан, Армения и Грузия, также являющиеся соучредителями ОИЯИ, вносят свои квоты как деньгами, так и оборудованием. Чаще же всего финансовую дисциплину нарушает Куба.
Несмотря на, казалось бы, значительные международные финансовые усилия, денег ОИЯИ все равно не хватает. Бюджет за прошлый год составил $30 млн, но реально был выполнен лишь на 80%. Средств не хватает потому, что фундаментальные исследования являются наиболее финансовоемкими по сравнению с другими областями научной деятельности. При этом, как заявил вице-директор ОИЯИ академик Алексей Сисакян, "физика пасует перед расходами на Чечню, на храм Христа Спасителя или на восстановление Белого дома". Но фундаментальная наука, тем не менее, пытается приспособиться к сегодняшним реалиям. Дело в том, что в год при нормальной работе ускорителя требуется не менее $1 млн лишь на оплату счетов за электроэнергию. Во времена СССР электроэнергия была дармовой и на потребление ее установками не обращали внимания. Теперь уже на стадии проектирования нового оборудования этот важный энергофактор обязательно принимается в расчет. Так, новый ускоритель нуклотрон, введенный в строй в 1993-1994 годах, в 10-20 раз экономичнее своего предшественника — синхрофазотрона. Не обошлось без финансовых парадоксов. В самые тяжелые с точки зрения нехватки денег годы — 1992-1994-й — в ОИЯИ появилось уникальное оборудование. Фактор отмены запретов оказался сильнее финансового дефицита. Другой парадокс — появление работ, претендующих на Нобелевскую премию. Как считает директор института Владислав Кадышевский, политика раньше явно вмешивалась в раздачу Нобелевских премий. В годы "холодной войны" в СССР было больше открытий нобелевского уровня, чем самих премий. Теперь же проблема другая. Борис Салтыков, уверен, что, пока Россия не выберется из кризиса, у нее вряд ли появятся работы нобелевского уровня.
Ускорение по линии побочных связей
Но бороться с безденежьем физики все-таки научились. На уникальном оборудовании они стали сжижать гелий не только для себя, но и для коллег из других институтов, зарабатывая, тем самым, как на бесплатную стоматологическую помощь, так и на бесплатные обеденные талоны. Кроме того, физики ОИЯИ наладили совместно с Финляндией и США производство фильтров для воды. Идут заказные работы по использованию пучков протонов для лечения злокачественных опухолей. Продемонстрированная физиками способность делать деньги вдохновила крупные банки на серьезные инвестиции, казалось бы, в совершенно невыгодную для них область фундаментальных исследований. Правда, пока они предпочитают делать вложения в понятные им проекты, например в коммуникации. ОИЯИ получил от одного из крупных московских банков кредит на сумму $430 тыс. на развитие местной АТС с закупкой оборудования у Alcatel. Кроме того, выделены значительные средства на увеличение стипендий и реконструкцию институтского Дома культуры.
С хронической бедностью российской фундаментальной физики приходится считаться и западным партнерам ОИЯИ. Так, необходимость участия России в работе ЦЕРН не ставится под сомнение. Для успешного сотрудничества России с ЦЕРН необходим вступительный взнос. О его размере можно только догадываться, но, к примеру, для США по шкале ООН он составил $400 млн. По словам Салтыкова, Россия сошлась с руководством ЦЕРН на экзотическом проекте: обе стороны вносят в спецфонд по $60 млн, из которого в течение 10 лет финансируются работы в области фундаментальной физики в России. При этом российские физики получат возможность полноправно участвовать в экспериментах и пользоваться уникальным оборудованием ЦЕРН. На финансовые уступки руководство ЦЕРН пошло прежде всего из-за того, что Россия на сегодняшний день является монополистом в ряде направлений научных исследований.
Наукоград с международным компонентом
Празднование, естественно, не обошлось без показа самым любопытным представителям прессы гордости ОИЯИ — комплекса синхрофазотрон--нуклотрон и центра управления. Нуклотрон славен прежде всего своей дешевизной — весь проект его строительства обошелся в 8 млн "старых" рублей. (Его американский аналог — коллайдер в Техасе, несмотря на вложенные в него $2,5 млрд, так и остался "незавершенкой".) Длина кольца ускорителя составляет 250 метров. В одном месте его узлы покрыты толстым слоем инея — именно тут соприкасаются различные температурные среды: комнатная и близкая к абсолютном нулю (-269° С). Любопытно, что на всех ключевых объектах своей активностью, желанием снять все и как можно подробнее выделялось телевидение Северной Кореи.
Центр управления оснащен самой современной электроникой — компьютерами и серверами Hewlett-Packard. Они используются не только для контроля за ходом экспериментов, но и для наблюдения за радиационной обстановкой в синхрофазотронном зале. Главный инженер лаборатории высоких энергий ОИЯИ, ставший на полтора часа гидом для прессы и телевидения, уже после окончания экскурсии продемонстрировал монитор с картой радиационной обстановки — на всех объектах она была в пределах нормы.
В повседневной жизни соседствуют элементы старой закрытой жизни (хотя, как утверждают старожилы, вокруг ОИЯИ никогда не было "зоны") и новшества открытости. Скажем, новое здание Инкомбанка из розового кирпича диссонирует с серыми хрущевскими четырехэтажками и желтыми постройками конца 1940-х годов, которые возводили пленные немцы. Муниципальные власти Дубны принимают на баланс "социалку", которая традиционно находилась в ведении институтов и предприятий, и в то же время на улице мелькнула табличка "Медсанчасть" — вместо привычной для гражданских вывески "Поликлиника". Из других житейских особенностей "наукограда с международным компонентом", как назвал ОИЯИ Сисакян, можно выделить особенность употребления языка в интернациональном коллективе. Так, дети специалистов-ядерщиков из стран Восточной Европы, привыкшие говорить в семье на родном языке, в детском саду общаются исключительно по-русски. Правда, в последние годы число зарубежных ученых, работающих в Дубне, в частности поляков, поубавилось. Как сообщил Анджей Хрынкевич, полномочный представитель Польши в ОИЯИ, люди не хотят ехать из-за неустроенного быта. Поэтому подарок дубнинской мэрии — 260 квартир — как нельзя кстати. Серьезно благоустроить быт в институте намерены после раздела земли с городом, как это предусмотрено в приложении к соглашению между РФ и ОИЯИ. Салтыков выразил надежду, что "в преддверии премии мира этот процесс будет мирным".
А пока в Дубне ищут элемент 114, который, как туманно объяснили в ОИЯИ, должен будет сыграть важную роль в вопросах поддержания ядерной безопасности.
МАРИНА Ъ-СЕРГЕЕВА