выставка / живопись
В конце года Национальный художественный музей (НХМУ) представил очередной большой проект, приуроченный к собственному 110-летию. В экспозиции "Импрессионизм и Украина" представлены около 150 работ украинских художников конца XIX--начала XX веков из фондов НХМУ, других музеев страны и частных коллекций. В итоге получилось полноценное исследование по заявленной теме и идеальная каникулярная выставка, считает МАРИЯ ХАЛИЗЕВА.
По большому счету появление и утверждение импрессионизма как главного художественного течения стало второй "революцией автора" в истории живописи. Сначала во времена Чинквеченто у художника наконец-то появились имя, право подписи и право называться творцом, а не ремесленником. И после ему понадобилось еще три века, чтобы завоевать право на собственное видение мира. Очень скоро художники начнут злоупотреблять этим новоприобретенным правом и дело закончится авангардом, но это уже совсем другая история.
Впрочем, отсутствие у импрессионизма вождей и учредительных документов позволяет заподозрить в нем не революционное, а эволюционное явление. По части основополагающего принципа — движения к природе и пристального за нею наблюдения — генеалогию импрессионистов принято вести от барбизонцев. Но что касается идеи высшей ценности мгновения и технических способов художественной фиксации мимолетного видения мира, то тут они совершенные первопроходцы. В итоге отказ от контура, светотени и подхода к передаче глубины изображаемого через перспективу в пользу света и цвета, определяющих формы и настроения, стал определяющим для дальнейшего развития живописи.
Украинские художники переболели импрессионизмом с понятным опозданием на три десятилетия и в достаточно легкой форме, переняв лишь технику. В творчестве каждого из тех, чьи произведения представлены на нынешней выставке в НХМУ, можно наблюдать преломление стилистических особенностей импрессионизма и их адаптацию к авторским чаяниям. Художники реалистической традиции, импортируя в свои работы легкость и гибкость впечатлительного французского стиля, находили короткие пути передачи правды жизни. Те же, чье становление пришлось на начало века, искали в саду расходящихся тропок, который представлял собой к тому времени импрессионизм, кратчайший путь к авангарду.
Так, в подборке буколистических барбизонских пейзажей Михаила Беркоса, которые открывают экспозицию, вообще сложно найти импрессионизм. Николай Пимоненко выкладывает солнечные блики на пыльных деревенских дорогах и лицах героев его лирических жанровых зарисовок. Будущие авангардисты, естественно, бегут впереди паровоза: сине-зеленая россыпь бисерных мазков в портретах кисти Александра Богомазова — чистый пуантилизм, а Николай Бурачек, Абрам Маневич и Давид Бурлюк замахнулись сразу на постимпрессионизм.
Вероятно, для разнообразия экспозиции главный украинский импрессионист Александр Мурашко на выставке представлен работами совершенно ренуаровского толка, выстроенными на игре искусственного света. Одно из центральных мест в экспозиции по праву занимает его многометровое "Парижское кафе" 1902 года, прибывшее в Киев из Харькова.
В итоге ближе всех к импрессионизму оказались художники Одесской школы — Кириак Костанди, Петр Нилус и Тит Дворников с его чарующими садами и террасами. Ну а зефирно-розовый "Закат" Александра Стилиануди — это определенно работа художника, чью тонкую душу перевернула знаменитая серия "Руанский собор" Клода Моне. И это, пожалуй, единственный очевидный пример влияния классиков на творчество украинских импрессионистов и приравненных к ним художников, но от этого выставка в НХМУ только выигрывает.