Презентация балет
На сцене Большого театра прошла открытая презентация "Эсмеральды": балет, премьера которого состоится завтра, любопытствующей публике, в частности ТАТЬЯНЕ КУЗНЕЦОВОЙ, представили его создатели и исполнители.
Презентацию "Эсмеральды", которую мог посетить любой человек с улицы, взяв в кассе бесплатный билет (этой возможностью воспользовались более трех сотен опытных зрителей, занявших весь партер и часть амфитеатра), подготовили так добросовестно, что временами она смахивала на театрализованную защиту диссертации. Довольно скоро стало ясно, что никто в Москве не знает об "Эсмеральде" больше, чем команда, воссоздавшая на сцене Большого театра этот балет со 165-летней историей.
Инициаторы амбициозного проекта — худрук Большого Юрий Бурлака, отвечающий за реставрацию хореографии, и балетмейстер Василий Медведев, занимавшийся вольной реконструкцией утерянных фрагментов, восседали по краям авансцены в позаимствованных из реквизита готических креслах рядом с соратницами: художником по костюмам Еленой Зайцевой и сценографом Аленой Пикаловой. Необходимую динамику и живость презентации придавала пресс-атташе Большого Екатерина Новикова, за элегические экскурсы в прошлое отвечал балетовед Вадим Гаевский.
На фоне занимательного кинорепортажа с репетиций господин Бурлака очертил исторический путь "Эсмеральды" (от лондонской постановки Жюля Перро 1844 года до ленинградской 1935-го, авторства Агриппины Вагановой), слегка притормаживая на дорогих его сердцу научных открытиях. Из речи худрука слушатели уяснили, что основная часть нынешней постановки базируется на пресловутых гарвардских записях режиссера Сергеева, запечатлевшего постановку Мариуса Петипа 1899 года. Это, однако, не означает, что публика увидит копию спектакля 110-летней давности: изменилось освещение, технологии, наконец, психофизика артистов. Что и доказала презентация, по ходу которой в декорациях, воссозданных по сохранившимся эскизам XIX века, были показаны наиболее достоверные (в историческом смысле) фрагменты спектакля. Перед публикой предстали три из четырех составов исполнителей; и трудно найти более несхожих Эсмеральд, чем эти, отобранные балетмейстерами в результате жесточайшей селекции.
Статной Марии Александровой, балерине героического склада, доверили исполнить пикантную вариацию самой Матильды Кшесинской. Балерина вышла с белой козой на поводке — самые знаменитые Эсмеральды прошлого без коз не обходились. Однако в отличие от примы Кшесинской, поселившей четвероногую артистку у себя дома, прима Александрова явно познакомилась с животным недавно: влекомая ею неприрученная коза буквально въехала на сцену, упираясь всеми четырьмя копытцами. Балерина, проявив свойственную ей решительность, подхватила козу на руки и вручила ближайшему артисту кордебалета, успев таким образом на начало вариации и исполнив ее с милостивым снисхождением, свойственным скорее императрице, чем нищей уличной плясунье. Впрочем, неожиданно завалив в диагонали невинный с виду пируэт, прима, позабыв о сидящих в зале подданных, царственную полуулыбку с лица стерла и на поклон не вышла.
Эмоциональной Наталье Осиповой достались дуэты — игровой, сохранившийся от первоисточника Перро, с поэтом Гренгуаром (Денисом Медведевым) и любовный, реконструированный — с аристократом Фебом (Александром Волчковым). С Гренгуаром балерина резвилась весьма непринужденно, а вот с Фебом подпустила излишнего драматизма, как-то преждевременно намекнув, что адажио, содержанием которого является упоительная утрата невинности, закончится поножовщиной.
Маленькой субтильной солистке Сташкевич поручили танец, в котором Эсмеральда кокетничает с Гренгуаром. Девушка прытко семенила ножками и стреляла глазками, однако трудно поверить, что по сюжету от этой субретки с эмоциональным багажом инфантильной школьницы должны потерять голову четверо мужчин — разве что заподозрить всех их в склонности к педофилии.
Завершилась презентация массовым танцем обитателей Двора чудес — парижского дна, мерзость которого выразительно живописал балетовед Гаевский. В Большом театре нищие и бродяги оказались благостнее Санта-Клауса, а их старинный "вальс старого Парижа" — буколичнее детской польки. Впрочем, если бы все эти па-де-баски с баллонне исполнить потемпераментнее, поровнее и попрофессиональнее, возможно, ассоциации с детским утренником и рассеялись бы.
Как бы то ни было, зрителей ожидает весьма респектабельное зрелище, старательно воспроизводящее атмосферу балета вековой давности. Окажется ли оно живым или останется музейным зомби — понятно не вполне. Похоже, что, как и сто лет назад, все будет зависеть от исполнительницы заглавной партии и ее козы.
Премьерные спектакли состоятся завтра, 26 и 27 декабря.