Внешняя политика традиционно считалась ахиллесовой пятой Бориса Ельцина. Причем так думали как западные партнеры России, постоянно подозревающие ее в возрождении великодержавного национализма, так и внутренняя оппозиция, обвиняющая президента в предательстве национальных интересов. Тем не менее последние шаги, предпринятые во внешнеполитической области левым большинством Государственной думы, могут оказать Борису Ельцину неоценимую услугу там, где, казалось бы, у него меньше всего шансов для противодействия коммунистическому реваншу.
"Получается так, что если бы не было постановления Думы о денонсации беловежских соглашений, то его следовало бы спровоцировать", — такой непривычно откровенный вывод сделал в ходе беседы, состоявшейся в минувшую субботу, доверенный сотрудник одного из членов принявшего на днях окончательный вид президентского избирательного штаба. По его мнению, отражающему, как представляется, преобладающие в Кремле настроения, коммунистическая оппозиция преподнесла неожиданнный подарок Борису Ельцину, впервые подарив ему возможность по-настоящему разыграть антикоммунистическую карту. "Общество испытало шок. Оно впервые почувствовало реальность возвращения коммунистов к власти. И эта реальность пугает". Оставим на совести собеседника широту обобщений, однако в чем нельзя с ним не согласиться, так это в том, что инициированное КПРФ решение нижней палаты парламента в итоге принесло больше дивидендов Борису Ельцину, а не его авторам. Впервые за долгие месяцы президентской команде удалось поймать политического соперника на ошибке и успешно контратаковать. Не следует забегать вперед и давать излишне смелые прогнозы, но история свободного мира знает много примеров того, как быстро рушились, казалось бы, великолепно отлаженные избирательные кампании из-за одной-единственной ошибки их организаторов или главных участников. Общественное мнение даже в стабильных политических системах, скованное стратифицированными групповыми интересами, весьма переменчиво. Стоит вспомнить пример из совсем недавней американской истории, когда фаворит президентской гонки среди демократов Гэри Харт в мае 1987 года был весьма убедительно обвинен газетой "Майами Геральд" в супружеской неверности. Буквально через несколько дней политик, которому многие обозреватели прочили лавры преемника Рональда Рейгана, растерял общественную поддержку и сошел с дистанции. Причем, как показывает опыт такого рода низвержения кумиров, надлом общественного мнения происходит в считанные дни.
Действительно, уже в первые часы после принятия постановления Думы у российской общественности посредством электронных mass media стало формироваться мнение о нем как о чем-то чрезвычайно опасном, потрясающем основы конституционного строя Российской Федерации. Все комментаторы сделали акцент на первом пункте постановления, признающем недействительным соглашение о денонсации Союзного договора 1922 года. И все они обошли стороной второй пункт, где говорится о признании действующими всех договоров и соглашений, заключенных в рамках СНГ, отмена которых возможна только на основе добровольности.
С точки зрения пропаганды все было сделано вполне профессионально и вызвало у значительной части аудитории ощущение надвигающейся катастрофы. Возможно, правы те, кто утверждает, что события недельной давности пробудили у значительной части общества задремавший было антикоммунизм. Возрождение его в качестве более или менее массового общественного настроения позволит добиться большей оперативности и согласованности (причем на неформальном уровне) выступлений, направленных против левого кандидата в президенты. Впрочем, вполне возможно, что такой сильный пропагандистский эффект получился по другой причине: более выигрышным в подаче был первый пункт постановления, ставший мишенью для всех критических стрел; второй же, казалось, был предназначен для апологии сторонников принятого решения. Не вина прессы и телевидения в том, что никто из думского левого большинства не стал разъяснять все нюансы постановления, оставив поле битвы оппонентам. Не исключено, что сработал примитивный аппаратный стереотип — сначала судьбоносные решения должны доводиться до народа, затем осмысляться и лишь затем разъясняться.
Следует, однако, признать, что и президентский штаб в первые минуты был не на высоте. Он оказался по-государственному медлителен и оценил перспективы нагнетания скандала не сразу. С другой стороны, левые оказались вообще застигнуты врасплох. В течение всей недели с лиц коммунистических лидеров не сходило удивленное выражение, плохо скрывавшее раздражение по поводу "излишней шумихи", поднятой их политическими противниками. Только через несколько дней, в течение которых газетные полосы и эфир были заполнены комментариями, осуждавшими постановление и доказывавшими, как много вреда оно нанесло российской внешней политике, его авторы смогли выработать внятную линию обороны. Она сводилась только к одному: документ имеет не столько юридическое, сколько морально-нравственное значение. Однако подобная позиция не столько помогает, сколько вредит, поскольку остается неясно, зачем оформлять морально-нравственное состояние большинства Государственной думы ее постановлением, когда это можно было сделать на заурядном партийном собрании. Ведь принятие постановления — это реализация двух функций парламента. Рудиментарной, оставшейся от тех времен, когда помимо чисто законодательных он имел еще и контрольные полномочия, и реально властной, связанной с законодательным процессом, в ходе которого обсуждение, принятие, изменение и возвращение на доработку законопроектов оформляется именно постановлениями палат Федерального собрания.
Коммунисты оказались в капкане: для того чтобы успокоить накалившиеся страсти, им пришлось самим же доказывать практическую малозначимость собственного решения. Иными словами, своими руками копать себе могилу, рисуя себя безответственными фантазерами, предпочитающими иллюзорный мир реальному. Одновременно все публичные выступления Бориса Ельцина и его соратников президентская администрация подчинила одной цели: сформировать у массового избирателя образ ответственного и взвешенного политика. Как раз этого-то ему и не хватало в последнее время.
На фоне думского словоблудия Борис Ельцин сильно выиграл от визита в Москву белорусского президента Александра Лукашенко. Ставшее сенсацией прошедших выходных заявление последнего о грядущем в течение ближайших недель подписании нового договора между Россией и Белоруссией, выводящего их экономические и политические отношения на новый уровень, было усилено характеристикой, которую дал этому новому состоянию отношений двух стран Виктор Черномырдин — "союз". После таких громких слов никто даже не обратил внимание, что решение о визите было принято через три дня после появления небезызвестного думского постановления. Визит всегда готового углубить российско-белорусскую интеграцию Александра Лукашенко фактически стал новой пропагандистской акцией Кремля, внедряющей в сознание избирателя образ Бориса Ельцина как политика, практическими шагами приближающего возрождение нового союза, которого, в отличие от союза коммунистического, не стоит бояться ни гражданам России, ни сопредельным государствам, ни Западу.
Заявление о грядущем "союзе" сделал не сам Борис Ельцин, а его белорусский визави. Вопреки распространенному мнению о несдержанности Александра Лукашенко, упредившего Ельцина, который якобы хотел сам сделать эффектное заявление, роли скорее всего были заранее распределены. Известному своей запальчивостью президенту Белоруссии, президентство которого истекает еще нескоро, можно высказать любую сенсационную информацию, дезавуировать которую всегда можно тогда, когда пропагандистский эффект будет уже достигнут. Ельцин в преддверии выборов не может рисковать репутацией и бросаться словами, тем более такими, которые затем придется корректировать или вообще брать обратно (степень экспертной проработки проекта углубления интеграции гораздо ниже, чем это могло показаться в эту субботу). В любом случае до того, как делать широковещательные заявления по поводу российско-белорусской интеграции, Борису Ельцину необходимо проанализировать первоначальную реакцию как внутри страны, так и за рубежом. Тем временем пропагандистский эффект, развенчивающий эпистолярную активность Думы, будет делать свое дело.
Еще один шанс дает Борису Ельцину, точнее специалистам его предвыборного штаба, конфликт, который с 16 февраля разворачивается вокруг поставок в Россию американского куриного мяса. По официальным данным, их импорт составил в прошлом году $500 млн, а по неофициальным — $1 млрд (с учетом реэкспорта из стран Восточной Европы). С чисто пропагандистской точки зрения на данном этапе гораздо более выигрышной является не защита российских птицефабрик, уже практически прекративших свое существование, а российских потребителей, теряющих возможность приобретать дешевый продукт. Российский потребитель никогда не грешил патриотизмом, поэтому потакание аграрному лобби голосов Борису Ельцину особо не прибавит. Тем более что отношения с лобби уже испорчены указом "О реализации конституционных прав граждан на землю". С другой стороны, апелляция к малообеспеченным слоям населения, получающим благодаря американским поставкам возможность покупать мясо в полтора раза дешевле, чем себестоимость его на российских птицефабриках, создаст видимость активной социальной политики президента. Причем политики во имя большинства.
Не исключено, что вся история с импортом кур в конечном счете ориентирована на то, чтобы побудить США конкретно заняться вопросами правового регулирования двусторонней торговли, до сих пор предусматривающими ограничительные меры по отношению с российскому экспорту. И если вдруг до президентских выборов России удастся добиться существенного прогресса в этом вопросе, то Бориса Ельцина может ожидать быстрый рост рейтинга, причем и среди левых, и среди правых. Конечно, при условии, что его избирательный штаб сможет оперативно определиться в том, насколько перспективно разрабатывать пропагандистское обеспечение этого события. Оперативнее, чем это было до сих пор.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ