проверяет Дмитрий Бутрин, заведующий отделом экономической политики
Одним из самых сложных моментов в нашей работе является "завершение сюжета" — за многими темами мы следим годами, однако каких-либо формальных признаков того, что далее в теме не будет новостей, не существует: в идеале процесс вечен. История с претензиями к аудиту ЮКОСа, проводившемуся PricewaterhouseCoopers (PwC), формально закрыта в конце октября 2008 года, когда Федеральный арбитражный суд Московского округа прекратил дело по иску ФНС к компании, требовавшей признать договор об аудите "антисоциальной" и ничтожной сделкой. Аудит ЮКОСа PwC отозвала еще в июне 2007 года. Как бы то ни было, в 2009 году можно было считать вовлеченность компании в "дело ЮКОСа" отсутствующей.
Впрочем, как показала практика, это иллюзия. На прошлой неделе история с PwC всплыла в Хамовническом суде, где продолжается процесс по новому делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева,— и в самом неприятном контексте. Весной 2009 года из российского офиса PwC уволился и уехал домой в Калифорнию много лет работавший в Москве партнер компании Даглас Миллер. Именно его показания 2007 года (данные как раз в момент претензий к PwC со стороны российских властей) Генпрокуратура предъявила на процессе. Однако сторона защиты на процессе еще летом 2009 года обратилась в суд Южного округа штата Калифорния, где живет господин Миллер, с просьбой снять с него показания по нынешнему, а не прошедшему делу — в российский суд аудитор являться отказался.
После этого в Хамовническом суде возникла весьма странная ситуация, когда 11 декабря представители Генпрокуратуры ходатайствовали у суда объявить заранее не имеющими силы эти показания — сам допрос господина Миллера был назначен и состоялся 18 декабря. Но интересно не это. Обвиняемый Платон Лебедев на суде зачитал переписку Дагласа Миллера и следователя Генпрокуратуры, которая велась в мае 2009 года. В ней следователь достаточно подробно инструктирует экс-аудитора PwC о том, каких именно показаний ждет следствие не только от Дагласа Миллера, но и его коллег, работавших в PwC: они должны быть согласованны, тон их должен быть "наступательным, агрессивным по отношению к стороне защиты". При этом в переписке обсуждались "перспективы" отъезда господина Миллера из России — и есть все основания предполагать, что нужные показания были его условием. PwC подтвердила факт переписки со следствием господина Миллера, но уточнила, что в мае 2009 года он уже не работал в компании.
Для нас это означает, увы, самое неприятное: формально дело PwC закончено, а фактически давление российских властей и на компанию, и на ее сотрудников с огромной вероятностью происходило и в 2008, и в 2009 году — оно, похоже, вообще не прекращалось с 2007 года, и по крайней мере до отъезда Дагласа Миллера в США было более или менее успешным. А это уже значимый факт для оценки инвестиционного климата в стране — PwC слишком инфраструктурная для рынка компания, чтобы этого не замечать.