Солнце светит, снег тает, сосульки больше не падают и кое-где уже можно ходить на "шпильках". Конечно, в такую погоду телевизор, верно служивший нам темными зимними вечерами, вряд ли убережет от соблазна прогуляться на свежем воздухе. Словом, на этой неделе шансов у телевидения немного. И оно, похоже, не особенно стремится к конкуренции, заполняя киноафишу по обыкновению плотно, но без фантазии.
В начале недели кинорепертуар большинства каналов похож на бенефис рубрики "Наше старое кино". Едва ОРТ прокрутило "Табор уходит в небо" Эмиля Лотяну, как во вторник "Россия" показывает его же фильм "Мой ласковый и нежный зверь" (1978). Экранизация чеховской "Драмы на охоте" обернулась жгучей мелодрамой из барской жизни с эффектными композициями на изумрудной траве и похожим на обрусевшего викинга Олегом Янковским. При чем здесь Чехов, спорили еще в семидесятые.
Тему любви и животных поддерживает во вторник ОРТ, показывающее "Свинарку и пастуха" Ивана Пырьева (1941). Сказка о влюбленных ударниках содержит все типовые черты искусства "золотого века", но, в отличие от иных шедевров той поры, пересматривать ее не очень хочется. Все помнят павильоны ВДНХ и песню Тихона Хренникова про то, как "друга я никогда не забуду, если с ним повстречался в Москве", но в остальном кино довольно вялое. Вероятно, жанр сельского лубка, в котором несколько десятилетий усердствовал Пырьев, принципиально противопоказан кинематографу — искусству по преимуществу городскому.
В понедельник "Россия" покажет и основательно забытое "Возвращение 'Святого Луки'" (1971, реж. Анатолий Бобровский) — первую часть кинотрилогии о милицейском полковнике Зорине (Всеволод Санаев) и Бог знает какую по счету попытку поселить на советском экране обаятельного сыщика. Попытка грамотная, но безрезультатная. Усилиями Штирлица-Вайса-Ладейникова в народе прижился романтический миф засланного чекиста, а милиция так и не дождалась своего идеального героя. Все потому, что шпионы на советском экране пользовались эксклюзивным правом действовать в одиночку, а следователи работали в коллективах и вдобавок грешили приличной шпиону, но совершенно не нужной копу интеллигентностью (в "Святом Луке", кстати, речь идет о музейной краже). Исключения только подтверждают правило — единственный всенародно любимый муровец Глеб Жеглов потому и любим, что не обременен излишними условностями. И наоборот — если вы уже начали пересматривать по ТВ-6 "Рожденные революцией" (1974-1977, очередная серия в пятницу), то обратите внимание, как по мере профессионального роста симпатичный Коля Кондратьев превращается в картинку из учебника.
Сравнить мифологию наших правоохранительных органов с тамошней можно в среду. В "Водителе" (The Driver, 1978, НТВ) Уолтер Хилл вспомнил о "черном фильме" 30-х годов, когда преданные друзьями и женщинами плохие, но обаятельные герои слонялись по асфальтовым джунглям, уворачиваясь от пуль жестоких, но справедливых служителей порядка. Подставленного подельниками "водилу" играет звезда "Истории любви" Райан О`Нил, преследователя — Брюс Дерн. В роли неверной подруги снялась молоденькая Изабель Аджани, но понятно, что для крутого триллера ее талант сгодился куда меньше, чем виртуозно снятые автогонки.
Выигрывая у нас по части полицейского жанра, Запад явно уступает в смысле внешней разведки. Доказательство тому — "Захват в Северном море" (North Sea Hijack, 1980, реж. Эндрю Маклохлен, четверг, ОРТ), в котором Роджер Мур возглавляет спецподразделение по борьбе с террористами и довольно экстравагантными способами предотвращает взрыв двух танкеров. Кино такого класса можно добыть, шаря с закрытыми глазами по прилавку ближайшего видеопроката, но появление Роджера Мура на наших телеэкранах явно не случайно. В субботу НТВ показывает "Ты живешь только дважды" (You Only Live Twice, 1967, реж. Льюис Гилберт), а это значит, что Шон Коннери скоро передаст шпионские полномочия Муру — Джеймсу Бонду-2. Пока же, в ожидании отставки, агент 007 отбывает в Японию, чтобы в одном из самых постановочных своих фильмов пресечь начало третьей мировой войны.
Тем же маршрутом отправился и Александр Сокуров, получивший приглашение от японского телеканала NHK снять очередную, девятую по счету, элегию в Стране восходящего солнца. Так появилась "Восточная элегия" (1995), на мой взгляд, одна из самых каллиграфических работ режиссера в жанре "скорбного мотива". Смотреть ее надо и поклонникам, и оппонентам. Оказавшись на Востоке, все главные сокуровские темы — разговоры живых с мертвыми и проницаемость миров, тело, погруженное в могилу, и душа, вернувшаяся домой, — обрели сообразный культурный контекст. Впрочем, геополитические мутации сработали и здесь. По слухам, японские режиссеры когда-то монтировали свои фильмы в двух вариантах. Покороче — на экспорт. И подлиннее — для склонных к медитации соотечественников. Теперь все вышло наоборот. В понедельник НТВ покажет "Восточную элегию" на десять минут длиннее, чем она прошла в феврале у японцев. Таким образом, по уровню созерцания мы их явно превзошли.
О том, что может сделать с фильмом монтаж, поведает в воскресенье "Откройте, полиция!" Клода Зиди (1984, ОРТ). Во французском оригинале картина называлась "Мошенники" (Les ripoux) и рассказывала о циничном участковом (Филипп Нуаре), который, выражаясь по-советски, "живет сам и дает жить другим". Идиллию нарушает молодой и еще более циничный напарник, который втравляет старика в беспредел, а потом и отправляет на отсидку. Правда, кончается все благополучно. Выйдя на волю, герой Нуаре озирается и видит дружка с чемоданом денег и длинноногой блондинкой под мышкой. Фокус в том, что когда картина демонстрировалась в нашем прокате, именно этого советские зрители и не увидели. Монтажные ножницы щелкнули аккурат в унисон с воротами тюрьмы, разом превратив эксцентрический фарс в драму одиночества. Самое смешное, что фильму в целом это пошло на пользу.
Как видно, обыкновенные ножницы могут радикально изменить смысл изображения. Ножницы можно использовать и по-другому. Например, открыть с их помощью заклеенные на зиму окна. И вдохнуть весенний воздух, которого в эту неделю больше на улице, чем на телеэкране.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ