В течение последних двух недель СМИ активно комментировали подписанный 23 февраля меморандум о принципах взаимодействия правительства РФ с транснациональной компанией De Beers. Информация часто была противоречивой, что обусловлено конфиденциальностью подписанного документа. Правда, два директора De Beers — Гэрри Рейф и Рей Кларк — сообщили московским и лондонским журналистам несколько существенных параметров из подписанного документа. Российская же сторона вначале строго соблюдала конфиденциальность. Но раз она была нарушена, то сначала президент компании "Алмазы России — Саха" Вячеслав Штыров высказал свое мнение об основных пунктах этого документа (см. Ъ от 5 марта). А сегодня об этом в интервью Ъ достаточно откровенно рассказал другой участник переговоров — заместитель председателя Роскомдрагмета ЛЕОНИД ГУРЕВИЧ.
— В чем особенность подписанного меморандума?
— Сначала нужно посмотреть, что мы имели до сих пор. С 1959 года мы имели торговое соглашение с De Beers, в котором просто закреплены условия купли-продажи необработанных ювелирных алмазов. Россия по сути не участвовала в монополии De Beers и не получала преимуществ от нее. Мы имели торговую систему, похожую на Центросоюз СССР, когда где-то в московской конторе устанавливались цены на продукты, например яблоки, и потом торговые агенты ездили по стране и скупали продукты в селах по фиксированной цене. Что потом происходило с этими продуктами, никто не знал: то ли их гноили, то ли перепродавали по тройной цене. Аналогично строились наши отношения с De Beers. Россия не участвовала в картельном соглашении, мы только поставляли алмазы, и что с ними происходило дальше, никто точно не знал.
Я неоднократно заявлял, что De Beers получала на перепродаже российских алмазов не 10% официально оговоренной маржи, а 20-25%. Были и другие вопросы, более существенные, чем цены — вопросы качественного характера. В частности, а какова же роль России в алмазном мире? Мы добываем 25% всех алмазов, а какова степень нашего влияния на алмазном рынке? Через торговое соглашение с De Beers — никакое. Мы не участвовали в выработке политики на мировом рынке. Только в 1992 году правительственно-парламентская комиссия по реорганизации алмазно-бриллиантового комплекса поставила задачу перейти с уровня только торговли алмазами с ЦСО на уровень участия в формировании политики на мировом рынке, но не для того, чтобы удовлетворить свои амбиции, а чтобы экономически эффективно использовать мировую конъюнктуру для целей собственного рынка и собственной перерабатывающей промышленности. Поэтому на завершившихся 23 февраля переговорах основные усилия тратились не на детали торгового соглашения, а на поиск принципов укрепления сотрудничества и перехода на новый уровень. Подписанный меморандум дает базу для детального торгового соглашения.
— В печати критикуется главным образом то, что российская делегация во главе с Владимиром Пансковым сделала уступку De Beers в вопросе запрета на экспорт полуфабрикатов и давальческую огранку. Что вы можете на это сказать?
— Согласно п. 1.3 меморандума, De Beers получает исключительное право на закупку всех российских необработанных алмазов, предназначенных на экспорт из России за исключением контрольных отрезков (5% или 20% от разных партий), технических алмазов и частично обработанных алмазов. Этот пункт вызвал колоссальные споры. De Beers хотела получить подтверждение, что не будет разрешен вывоз сырья на давальческую переработку, а также вывоз полуфабрикатов, поскольку, согласно их аргументации, эти продукты поступали в мировые гранильные центры и занимали определенную нишу. Тем самым они с точки зрения монополии нарушают эксклюзивность соглашения.
— А почему De Beers не пошла на российское предложение установить консолидированную квоту (в нее входили бы сырые алмазы, полуфабрикаты, готовые бриллианты), допустим, в $2 млрд?
— Этот принцип потребовал бы титанических усилий, чтобы расписать эту общую квоту по ассортименту, по географии и так далее. И потом это особый тип взаимоотношений: раздел рынка. Так вопрос на переговорах не ставился, хотя эта идея была в запасе. Раздел рынка имеет свои недостатки по сравнению с одноканальной системой De Beers. И потом мы ни разу не говорили, что монопольная система De Beers изжила себя. Дело в том, что всякая система устаревает, и система ЦСО требует не уничтожения, а серьезной реконструкции. Россия предлагает участвовать в этой реконструкции. В вопросе давальческой огранки за границей мы пошли на уступку. Но нет соглашения без уступок. Да, Россия согласилась на принцип эксклюзивности De Beers вне территории РФ. Но вопрос стоял принципиально: либо мы участвуем в одноканальной системе потока сырья под управлением ЦСО, либо не участвуем.
— Раз Россия согласилась экспортировать сырье по правилам алмазной монополии, то какие же принципы зафиксированы в подписанном меморандуме?
— Важнейший такой: стороны совместно регулируют объемы, ассортимент, цены реализуемого на мировом рынке алмазного сырья, разрабатывают общую стратегию поддержания цен и стимулирования мирового потребительского рынка ювелирных изделий.
— А что означает совместно?
— Я не хочу комментировать. Этот термин есть, и он означает нормальные, действительно партнерские отношения.
— А как понимают этот термин руководители De Beers?
— Я не знаю, как они понимают. По этому пункту не было дискуссий. Я его понимаю однозначно: реальное участие России в работе ЦСО. В преамбуле меморандума сказано следующее: отдавая себе отчет в том, что Россия и De Beers являются крупнейшими производителями алмазов, стороны осознают свою ответственность за стабильность мирового рынка (обратите внимание — стороны, не De Beers, а стороны) и считают необходимым способствовать его развитию и процветанию. Достижение этих результатов возможно только на основе укрепления сотрудничества между сторонами. В целях предания этому сотрудничеству максимально взаимовыгодных форм стороны будут придерживаться ряда нижеизложенных принципов.
Как еще можно трактовать это однозначное решение о сотрудничестве? Другое дело, нам в связи с этим придется разработать механизм сотрудничества.
— А какими видятся общие очертания сотрудничества?
— Подключиться к системе мониторинга ЦСО (сбор конъюнктурной информации), анализу ситуации на рынке, участвовать в формировании оптовых партий для клиентов ЦСО. Вообще говоря, это важнейший пункт соглашения с De Beers, и я его буду отстаивать до конца.
— Помимо сотрудничества в рамках ЦСО, какие вы еще можете назвать существенные пункты меморандума с De Beers?
— Пункт 2.4 гласит: "Стороны признают, что особенно важным для мирового алмазного рынка является дальнейшее развитие гранильной промышленности России". К сожалению, в пресс-релизе этот пункт был пересказан неточно. То есть De Beers, которая летом 1991 года прислала в правительство документ (так называемый меморандум из пяти частей) с обоснованием невозможности и неэффективности производства бриллиантов в нашей стране, в 1996 году признает это особо важным, причем не только для России, а для мирового алмазного рынка.
— А что это означает?
— Я поясню. За 36 лет бизнеса в России De Beers действует достаточно грамотно и придерживается традиций, соответствующих деловым международным взаимоотношениям. Имея в прошлом перед собой довольно слабую российскую команду на переговорах, De Beers добивалась для себя многочисленных преимуществ, но в ходе корректных переговоров, а затем строго соблюдала их. Мы много раз безуспешно пытались обвинить De Beers в нарушениях, но они всегда точно действовали, потому что для них текст соглашения — закон. И если они объявили на весь мир, что считают важным для всего алмазного сообщества развитие огранки в России, они не могут уже действовать во вред российской гранильной промышленности. В этом соль пункта 2.4.
— А какие рамки заданы торговому соглашению, переговоры о которых поручено вести компании "Алмазы России — Саха"? Раздаются высказывания, что АРС ради корпоративных интересов способна отступить от интересов общероссийских.
— Я опять воспользуюсь сравнением. В последнем соглашении 1990 года прямо написано, что Главалмазолото и Алмазювелирэкспорт обе наделены полномочиями по распоряжению #1147 Совета министров СССР от 20 июля 1990 года. В этом документе соглашению с De Beers посвящен только один пункт, и в нем речь идет о том, что Совет министров считает необходимым заключить соглашение с De Beers и поручает это Главалмаззолоту. Больше никаких деталей или рамок.
На этот же раз были подготовлены директивы, утвержденные постановлением правительства 7 декабря 1995 года. Они задали рамки для правительственной комиссии Панскова. Директивы разрабатывались в Роскомдрагмете и больше года обсуждались в соответствующих структурах аппарата правительства. В результате директивы явились плодом коллективного труда всех, кто причастен к алмазной отрасли РФ.
— Удалось ли при переговорах с De Beers удержаться в рамках директив?
— Мы их не нарушили. Единственно, появились дополнительные несущественные пункты, поскольку невозможно все предусмотреть заранее. Директивы правительства полностью вошли в меморандум. Я не могу привести детали, поскольку директивы секретны. Хочу подчеркнуть, что впервые мы вышли на двухступенчатый уровень оформления взаимоотношений с De Beers: сначала заключается рамочное соглашение с правительственной делегацией, в которую вошли и представители Якутии и АРС; затем компании "АРС" как хозяйственному субъекту даются полномочия в этих рамках заключить детальное соглашение. Кстати, президент АРС Вячеслав Штыров по доброй воле пригласил на торговые переговоры и меня. Это указывает, что ранее существовавшие разногласия между Роскомдрагметом и АРС благодаря совместной работе с третьей стороной (De Beers) во многом исчезли, и мы можем в алмазной отрасли начать новую жизнь.
— Что можно сказать об основных положениях порядка и условий реализации алмазного сырья в адрес De Beers?
— Мы оставили прежнюю квоту — 26% от продаж ЦСО De Beers как верхнюю границу. Новым является то, что мы взяли обязательства по нижней границе: ежегодно продавать из текущей добычи примерно 45% (в меморандуме это зафиксировано в абсолютных цифрах). То есть идея квотирования получила развитие, так чтобы поставки алмазов из России носили более регулярный и предсказуемый характер. Раньше же мы вели себя по-разному: иногда выбирали всю квоту, иногда просили ее увеличить, а иногда поставляли 10% от квоты. Понятно требование De Beers в этом плане: нельзя планировать работу, если партнер ведет себя так неровно.
Другое положение связано с качеством алмазного сырья. Здесь было много споров, наконец пришли к следующему: De Beers будет получать три разновидности алмазного сырья. Во-первых, справедливый срез от текущей добычи. Стороны ввели понятие "ассортимент текущей годовой добычи". АРС обязуется продавать ежегодно примерно на $550 млн алмазов в ассортименте текущей годовой добычи за исключением особо крупных и уникальных алмазов (больше 10,8 карата). Такие крупные ювелирные алмазы имеют значительный неудовлетворенный спрос.
Представители De Beers очень просили и их включить в годовые поставки, но Пансков был тверд в этом вопросе. Да он и не мог иначе, поскольку обязан был следовать директивам. В ответ De Beers заявила, что если Россия не дает "верх", то они не согласны брать "низ", то есть технические алмазы ("алмазную пыль"), которые пользуются слабым спросом на рынке. В наших директивах о технических алмазах ничего не говорилось, поэтому мы согласились с логикой De Beers. Во-вторых, из 55% текущей добычи, которая пойдет на внутренний рынок для гранильной промышленности, образуется остаток низкосортного сырья, нерентабельного к огранке в российских условиях (примерно на $200-300 млн в год. — Ъ). Наконец, третья разновидность алмазов — из запасов Госфонда для нужд федерального правительства.
— А что, структуру Госфонда рассекретили?
— Нет. Правда, представители De Beers просили весь срез Госфонда. Но это невозможно: структура Госфонда является не только формальным секретом, но и необходимым государственным секретом. Поэтому Пансков сказал "нет". Тогда Ники Оппенгеймер возразил: для De Beers существует опасность поставок самого низа среза, то есть неходового товара, который мы обязаны закупать; нужен какой-то критерий. По этому пункту был ожесточенный спор, и 22 февраля переговоры чуть было не закончились разрывом. Пансков в 19.10 сказал: "Все! Я вынужден прекратить переговоры. Это непреодолимое препятствие. У меня есть четкие директивы правительства и есть право не подписывать соглашение, которым я и воспользуюсь". После этих слов я похолодел, потому что вероятность войны на мировом алмазном рынке стала бы реальностью. Такая война для России не то что обременительна, а очень неудобна по времени. В любой войне сначала есть жертвы с обеих сторон. По моему мнению, это была бы ужасная вещь и для De Beers. Дело в том, что в этом случае прекращает свое существование 65-летняя алмазная монополия. Сегодня доля влияния ЦСО не так велика, как раньше, она определяется примерно в 60% от мировых продаж. Уход России из одноканальной системы не дает возможности контролировать рынок. Полностью осознавая это, руководители делегаций сумели найти компромисс: как же не раскрывая структуры Госфонда проводить справедливую торговлю? Было решено взять среднюю цену в каждой партии и зафиксировать ее в торговом соглашении. В меморандуме записано, что средняя цена партий из Госфонда будет определяться ежегодно в особом протоколе. Пока она не определена (обсуждаются цифры от $30 до $60 за карат. — Ъ). Обратите внимание на формулировку в меморандуме: "Российская сторона проявит добрую волю для того, чтобы предоставить достаточно широкий ассортимент". Вот на какие условия пошла De Beers — она положилась на нашу добрую волю. Это серьезная уступка уже со стороны наших партнеров.
— А какие цифры зафиксированы в меморандуме?
— Квота РФ формируется из трех партий ювелирных алмазов. Для всех установлены контрольные отрезки, которые мы имеем право продавать на свободном рынке. Для первой партии (срез текущей добычи) установлены контрольные отрезки 5%, поскольку мы согласны с тем, что этого достаточно для ценообразования, иначе у ЦСО уменьшится контроль над рынком. Для двух других групп алмазов установлено 20%, поскольку там другое (худшее) качество. Здесь мы учли опыт австралийских производителей из Argyle Diamond. Правда, De Beers здесь спорила, пыталась снизить цифру, но в конце концов согласилась. Принципиально важно, что контрольные партии могут продаваться без ограничения места.
— А как будет корректироваться совместный прейскурант?
— Это определится в торговом соглашении.
— Важной проблемой является сама процедура определения контрактной цены на основе базового прейскуранта и результатов свободных продаж контрольных отрезков. В предыдущем соглашении она недостаточно хорошо прописана, несмотря на четыре дополнительных уточнения в особых протоколах. Что сказано по этому поводу в меморандуме?
— Зафиксирован только принцип определения контрактной цены такими словами: "При условии, что процедура ценовой проверки удовлетворяет интересы обеих сторон, цена реализации каждой контрольной партии учитывается при определении цены на основную партию". Детали будут разработаны в торговом соглашении. Ясно, что мы намерены усовершенствовать процедуру свободных продаж партий-отрезков, чтобы получать максимально точную конъюнктурную информацию и определять справедливую контрактную цену на каждую партию алмазов в конкретный момент времени.
— А готов ли российский проект торгового соглашения?
— Нет, он еще готовится.
— Насколько свободна АРС в подготовке торгового соглашения с De Beers?
— Необходимо понимать, что АРС — самостоятельный хозяйственный субъект. Трудно себе представить, чтобы руководство АРС не пыталось заключить как можно более выгодное соглашение. Торговое соглашение с крупнейшим клиентом АРС существенно для нее. Поведение президента АРС Штырова на переговорах указывает, что интересы компании находятся у него на первом месте. Разумеется, АРС обязана исходить из директив правительства и принципов, закрепленных в меморандуме.
— Какие спорные вопросы предстоит решить для заключения торгового соглашения?
— Например, определение понятий "технические алмазы" и "частично обработанные алмазы". Наши эксперты обсуждают установление ценовой границы между ювелирными и техническими алмазами по средней цене где-то от $2 до $10 за карат; частично обработанными алмазами не признаются размеченные алмазы, с "окном", расколотые или распиленные, прошедшие обдирку и на которые нанесено менее восьми граней.
— Подводя итог, как вы в целом оцениваете меморандум?
— Это серьезная веха в развитии алмазной отрасли РФ. По сути дела, это поворотный пункт. Если он вступит в действие (после заключения торгового соглашения), то можно будет точно сказать, что у нас есть хорошее будущее во взаимоотношениях с De Beers. Сейчас стороны находятся в любопытном состоянии: меморандум подписан, но не вступил в действие. Я уже слышал лихие голоса, мол, давайте по-быстрому совершим несколько давальческих операций. Я категорический противник этого. Считаю, стороны уже сейчас должны следовать духу договоренностей. Хочу подчеркнуть: в данном случае мы далеко выходим за рамки алмазной отрасли. Взаимоотношения с De Beers находятся под пристальным вниманием всего экономического сообщества. И насколько цивилизованно поведет себя Россия, настолько это скажется на инвестиционном климате, на доверии к России.