Некролог
В понедельник в Белграде на 81-м году жизни скончался знаменитый сербский писатель, поэт и филолог Милорад Павич, автор "Хазарского словаря" — одной из самых читаемых книг конца прошлого века.
Вышедший у нас в начале 90-х "Хазарский словарь" произвел на многих эффект почти оглушительный. Эту книгу можно считать одним из главных текстов наших 90-х. Мистический мир "Хазарского словаря" оказался работающей метафорой того времени, смысл которого действительно куда легче было объяснить новой фазой в смене всеобщих сновидений (которые, как сказано в "Словаре", есть не что иное как "сад дьявола"), чем сменой политико-экономических отношений.
Необычайная популярность "Хазарского словаря" вызывала даже раздражение. Про Павича говорили, что он "интеллектуал для бедных". Что его эффектные приемы, вроде "мужской" и "женской" версий "Хазарского словаря", отличающихся друг от друга лишь одним абзацем, или "зеркального" устройства романа "Внутренняя сторона ветра", который можно читать "со стороны Геро" и "со стороны Леандра",— всего лишь яркая приманка, за которой нет никакого глубокого замысла никакой особой идеи. И даже что греющая душу балканская экзотика павичевских текстов — результат сознательного желания понравиться на Западе, где, как известно, ценится "локальный колорит".
И Павич, действительно, на Западе нравился, но так сильно и повсеместно, что никаким тонким расчетом это объяснить невозможно. Когда "Хазарский словарь" в середине 80-х перевели на французский и английский, эту книгу, согласно статистике, гораздо чаще других крали из университетских библиотек, а практически все рецензии были хвалебными и чуть ли не в каждой из них употреблялась фраза "хазары — это все мы". В парадигме 80-х это означало всеобщую жизнь в присутствии ядерной и экологической угрозы и даже больше — в присутствии угрозы глобализма и окончательной потери национальной самоидентификации. Когда же, почти десятью годами позже, на Балканах началась война, ставшая к тому же одним из главных медийных событий десятилетия, Павича зачислили чуть ли не в пророки.
Сам писатель, правда, всегда отказывался признавать у себя дар предвиденья, зато любил рассказывать, что дар писательский был ему уготован — за последние 200 лет в роду в каждом втором поколении Павичей обязательно имелся писатель. Отец автора "Хазарского словаря" как раз писателем не был — он был скульптором. А мать — профессором философии. Но благополучного детства, вроде бы гарантированного в такой творческой и обеспеченной семье, будущему писателю не досталось. Когда ему было 12 лет, Белград оккупировали немецкие войска. Павич вспоминал, что однажды его, ученика средней школы, чуть не расстреляли из-за отсутствия надлежащих документов. Примерно в это же время будущий писатель начал учить русский язык. Это началось после того как "один бывший белогвардеец" дал ему почитать на русском стихи Фета и Тютчева, "это было единственное, что он взял с собой из дому". Позже Павич занимался переводами русской поэзии и особенно Пушкина. "Евгения Онегина" он переводил даже два раза.
В начале 50-х Милорад Павич закончил Белградский университет, он занимался историей сербской литературы XVII-XIX веков, специализировался по барокко и символизму. В 1967 он опубликовал свой первый поэтический сборник "Палимпсесты", через несколько лет еще один "Лунный камень", но эти издания прошли почти незамеченными. По признанию самого писателя, "вплоть до 1984 года, когда вышел "Хазарский словарь", я был самым нечитаемым писателем своей страны, а потом за один день превратился в самого читаемого".
Самого читаемого и, что не менее важно, очень любимого — потому что любить Павича легко. В игре, которую он предлагает, нет никакого высокомерия, он готов практически на любую роль — рассказчицы Шехерезады, шута, веселящего публику, смешивая "верхнее" и "нижнее", духовное и чувственное, священное и профанное, и алхимика, занятные фокусы которого нет-нет да и приведут к постижению внутренней сути вещей.