премьера кино
Новая версия "Плохого лейтенанта" Вернера Херцога вряд ли перешибет впечатление от старого фильма Абеля Феррары, от которого торчало целое поколение киноманов, но равнодушным не оставит. Бой без правил двух монстров мировой кинорежиссуры с изумлением наблюдал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Прослышав, что Вернер Херцог намерен изготовить своего "Плохого лейтенанта", создатель этой культовой ленты 1992 года Абель Феррара пожелал наглецу сгнить в аду. Он знал, о чем говорил. Сам Феррара выглядит хоть и колоритно, но в общем-то неважно и иногда едва держится на ногах, разделяя некоторые известные пороки своего героя, которого неподражаемо сыграл в свое время Харви Кейтель. Апокалиптическая атмосфера той картины отвечала культу чувства вины и греховности, которое Феррара, как и Мартин Скорсезе, и другие католики итальянского происхождения, так и не смог изжить, живя бок о бок с пуританами-англосаксами.
Наделенный столь же скверным характером Херцог назвал жест коллеги борьбой с ветряными мельницами. Он заявил, что снимает не сиквел и не ремейк, что практически незнаком с творчеством Феррары и даже "Плохого лейтенанта" не удосужился поглядеть, просто продюсер Эдвард Прессман решил раскрутить его как коммерческий бренд типа Джеймса Бонда. "Кто он такой — этот Феррара? Откуда? Итальянец? Француз? Может, стоит пригласить его сняться в моей картине? Правда, я не знаю даже, как он выглядит".
Соврет — недорого возьмет. Многое в фильме Херцога, и прежде всего его грязная, ядовитая картинка, говорит о том, что первоисточник был изучен весьма тщательно. Но не для того, чтобы произвести на свет копию. И не в том разница, что старый "лейтенант" орудовал в Нью-Йорке и расследовал изнасилование монашки, новый же под другим именем поселился в Нью-Орлеане, охваченном ураганом Катрина, мародерством и коррупцией, а темой расследования стало убийство наркомафией сенегальской семьи.
Главное различие, что у "лейтенанта" Херцога другой ад — не католический, а, так сказать, природный. Ему в наркотических трипах является не Иисус Христос, как герою Феррары, а игуаны и крокодилы. Природные ужасы для экспрессиониста и мистика Херцога пострашнее придуманных. Он всерьез говорит: "Деревья стоят, страдая, и птицы полны страдания. Я не думаю, что они поют, они просто кричат от боли". Герой его раннего фильма "Агирре, гнев Божий" сам принял на себя функции Всевышнего, но покарала его опять же природа: на своем пути к мифическому Эдьдорадо он остается один среди трупов и обезьян, плывущих с ним на плоту по враждебной Амазонке. Таких героев было много у Херцога, и играл их такой же, как он, безумец Клаус Кински. После его смерти найти замену казалось просто невозможным. Этим, кстати, и объясняется перемещение Херцога с европейских студий в Голливуд, где выбор побольше.
Но точно так же невозможно заменить в роли "плохого лейтенанта" Харви Кейтеля, который вылепил этот образ из собственной плоти и крови. "Дикий сердцем" Николас Кейдж по-своему хорош, но за ним тянется шлейф линчевского постмодернизма, не говоря уже о его коммерческих перелицовках. В результате возникает неожиданный эффект: трагический фильм Феррары о саморазрушении превращается в пародию на B-movie с вкрапленными в нее кусками великого кино (гениальность не пропьешь). Николас Кейдж мучается от долгов, которые они наделали с любовницей-проституткой (Ева Мендес), неуместных эрекций, ломок и жутких болей в позвоночнике, поврежденном во время спасательной операции в затопленном подвале. Он, разумеется, циник, игрок, развратник, и нет порока, ему чуждого, но при этом свой в доску, отличный парень, даже при случае способный на подвиг. Смотреть на это весело и совсем не так жутко, как на корчи Кейтеля.
Реанимация "Плохого лейтенанта" — занятный феномен современной истории кинематографа. Достойным продолжением этого сюжета было бы появление нового фильма Феррары в конкурсе Берлинского фестиваля: ведь только что объявлено, что жюри Берлинале возглавит один из отцов "нового немецкого кино" — Вернер Херцог.