75 лет назад главной новостью "Огонька" стало убийство Сергея Мироновича Кирова — секретаря Центрального и Ленинградского комитетов ВКП(б), которое стало сигналом к новому витку большевистского террора против собственного народа. Как в действительности произошло это убийство, никому точно неизвестно. Официальная версия гласит, что убийцей был некто Леонид Николаев — бывший работник одного из ленинградских райкомов партии. Николаев был человеком нездоровым и физически, и душевно. В апреле 1934 года его исключили из партии за то, что он уклонился от работы на производстве, и тогда Николаев послал письмо Сталину (интернета с возможностью публичных обращений к первым лицам тогда, сами понимаете, еще не изобрели) с жалобой на бездушных бюрократов. В письме были такие слова: "Меня довели до отчаяния. Теперь я готов на все". И, как показали дальнейшие события, это была не пустая угроза. Не дождавшись ответа от Сталина, Николаев решил лично поговорить с главным ленинградским чиновником. Он встретил Кирова возле дома, но был скручен охранниками, заметившими в кармане у Николаева револьвер (впрочем, тогда работники райкомов еще имели право на ношение оружия). Тем не менее Николаев был отпущен с миром. 1 декабря 1934 года он вновь решил поговорить с Кировым. Подкараулив Сергея Мироновича в коридоре Смольного (там находился обком партии), Николаев выстрелил ему в затылок, а затем неудачно попытался покончить с собой. Суд был скорым, и менее чем через месяц Николаев был расстрелян. Оперативность расправы породила множество слухов о том, что Николаев был подставной фигурой, а на самом деле убийство было организовано Сталиным. Что ж, у вождя народов действительно был мотив для устранения Кирова, который тогда вместе с Бухариным и Орджоникидзе образовал оппозиционную группу, выступившую с осуждением сфабрикованных в НКВД уголовных дел против ряда "старых большевиков". Но вскоре все слухи стихли. Уже через день после убийства в "Правде" вышло постановление ВЦИК об ускоренном рассмотрении дел по обвинению в терроре, и маховик внесудебных расправ над инакомыслящими закрутился в полную силу.