В издательстве "Слово" вышел однотомник Трумэна Капоте (1924-1984), где собраны роман "Другие голоса, другие комнаты" (1948, пер. В. Голышева) и две повести: "Голоса травы" (1951, пер. С. Митиной) и "Завтрак у Тиффани" (1958, пер. В. Голышева) — то есть главные чисто беллетристические произведения писателя.
С первой вещи однотомника, "Другие голоса, другие комнаты", началась слава Капоте. В момент выхода романа ему было всего 24 года. Критики не могли поверить, что "такая прекрасная" и "такая умная" вещь написана столь молодым писателем. Но писателем Капоте был совершенно зрелым: он начал творить, когда ему было восемь лет, и с тех пор писал ежедневно по нескольку часов в день. Эта вещь, как утверждал прозаик, завершила первый шестнадцатилетний период его творчества. Второй, в течение которого написаны обе повести сборника, длился с 1948 по 1958 год. За это время Капоте перепробовал всевозможные жанры — рассказы, очерки, пьесы, сценарии, репортажи, — добиваясь абсолютной виртуозности письма.
Затем он обратился к "целине журналистики" и изобрел жанр "невымышленного романа", в котором хотел соединить "достоверность факта, непосредственность кино, глубину и свободу прозы и точность поэзии". Семь лет он собирал материалы и писал роман "Хладнокровие" (в существующем русском переводе — "Обыкновенное убийство"), который вышел в 1966 году.
В конце жизни Капоте поставил перед собой "по всей видимости, неразрешимую задачу" — вложить в конкретную вещь все, что известно пишущему обо всех литературных жанрах: от поэзии до репортажа. Этот его период на русском представлен только повестью "Самодельные гробики". До сих пор не переведены замечательные рассказы из сборника "Музыка для хамелеонов". По крайней мере в двух из них ("Музыка для хамелеонов" и "Блеск") эта "неразрешимая задача", кажется, разрешена.
Таким образом, все три произведения из однотомника — это ранний, еще достаточно традиционный Капоте. В России до этого они никогда не издавались вместе, а читавшему их по отдельности могло показаться, что перед ним три очень непохожих писателя: мрачный, галлюцинирующий поэт, автор "Других голосов" (перевод романа сделан с точностью и силой лучших поэтических переводов), несколько сентиментальный автор "Голосов травы" и создатель "Завтрака у Тиффани", с удивительной гармонией сочетающий горечь и восхищение.
В сборнике на первый план выходит то, что эти три книги объединяет. Об общей для них теме точно сказано в предисловии Виктора Голышева: "Люди, не встроенные в общество, и поиски любви". В центре — мальчик или молодой человек, менее странный и несчастный и больше похожий на читателя, чем персонажи, которых он встречает. Люди, места, события, с которыми он сталкивается, его пугают, восхищают, ранят.
У других авторов такая встреча и такое потрясение приводят к переменам в душе или даже в жизни: герой становится или добрее, или умнее, или впадает в окончательное отчаяние, одним словом, понимает какую-то "правду жизни", ее суть, и это понимание его меняет. Сама книжка делается чем-то вроде подготовки к финальному "обращению", сродни религиозному. Тем самым читателю дают понять, что с ним должно случиться в итоге чтения: он должен вырасти на соответствующий сантиметр ума-доброты-отчаяния и проч.
Такой подход к ожидаемой читательской реакции заложен в сам механизм привычной нам прозы, многие воспроизводят его вполне бессознательно. У этой фундаментальной схемы есть по крайней мере два слабых места: во-первых, сила переживания ставится в зависимость от весомости извлекаемого урока. А все знают, что между самим потрясением и его влиянием на дальнейшую жизнь прямой связи нет. Про такие переживания мы обычно говорим, что они были, а не "они были, и поэтому я сейчас такой". Во-вторых, поскольку схема так часто повторяется, она неизбежно делается несколько комичной: прочтя сто книг, человек поучаствовал в ста уникальных, бывающих один раз в жизни событиях.
У Капоте нет ни воспитания, ни обращения. И то, что происходит с героями всех трех вошедших в сборник произведений, никуда ни их, ни нас не приводит. Страх и надежда на любовь в "Других голосах", нежность и та же самая надежда в "Голосах травы", влюбленность и восхищение в "Завтраке у Тиффани" — все эти чувства при всей своей силе лишь остаются в памяти. Подвигнуть героев они могут, в общем, только на одно — на расставание с тем местом, где они случились, или с теми, кто их вызвал. Читатель из этого извлекает урок самый простой и честный — что пора закрыть книгу, что эти несколько часов в его жизни закончились, как закончились в жизни героя несколько лет, месяцев или дней. Но в его память все описанное входит так же, как в память героя. В страдании и переменах мы не можем поспеть за персонажами. Реально объединяют людей вне и внутри книги память и восхищение.
Капоте всегда любил фразу Генри Джеймса: "Мы трудимся во тьме, мы делаем, что можем, что имеем — отдаем", — и вложил ее в уста одного из персонажей "Других голосов". Он не говорит, ни что жизнь — это тьма, ни что она кажется тьмой, а на самом деле — свет, он просто освещает некоторые ее фрагменты. Он действительно сделал все, что мог, и отдал, что имел.
ГРИГОРИЙ Ъ-ДАШЕВСКИЙ