Вчера правление Русского продовольственного банка (РПБ) разослало своим клиентам Обращение, в котором говорится о тяжелейшем положении банка и предлагается несколько способов возврата им долгов. Накануне вечером корреспонденты Ъ встретились с председателем правления РПБ Сергеем Евдокимовым и услышали от него вполне откровенный рассказ о положении в банке и событиях, приведших его к печальному финалу. Вопросов задавать практически не пришлось: как объяснил нам г-н Евдокимов в конце беседы, эту речь ему приходится повторять перед клиентами вот уже много дней.
Беседа с Сергеем Евдокимовым оставила у корреспондентов Ъ тяжелое впечатление — это был разговор с человеком, переживающим большое горе. Иногда в рассказе председателя правления возникали долгие паузы.
Ситуацию в банке, по словам г-на Евдокимова, можно описать двумя словами: кризис платежеспособности. На инкассации — ноль, приход валюты — ноль, рублевый приход невелик. Ежедневный приход средств на корсчет с 36 млрд упал до 24, потом до 12, потом... Сейчас — где-то около 1 млрд. Клиенты практически свернули обороты по счетам. И что интересно — все произошло чрезвычайно быстро. Если бы процесс шел немного медленнее, РПБ было бы гораздо легче. Видимо, некоторые банки имели "богатую" информацию о положении в Русском продовольственном и щедро делились ею с клиентами.
"Конечно, у нас бывали задержки, — говорит Сергей Евдокимов, — но не больше, чем у многих других банков, которые сейчас вроде бы 'на плаву'. Часть валютных платежей иногда случалось задерживать на незначительное время, но это не было заметно для основной массы клиентов. Рублевые же не задерживались практически никогда".
По мнению председателя правления РПБ, главная причина кризиса банка — его рисковая кредитная политика. Примерно треть кредитного портфеля банка можно назвать "проблемными". При этом оказалось невозможным провести эмиссию акций и привлечь новых инвесторов. Плюс не очень хорошее качество управления активами.
Сигналы о неблагоприятности ситуации, в банк, конечно, поступали. Но решимости кардинально все менять у руководства не было. Ведь банк, прежде всего, должен быть стабильным. "Сейчас-то, задним умом, я понимаю, что, наверное, все-таки стоило тогда, месяцев шесть назад, попытаться, — размышляет г-н Евдокимов. — Но ведь это как смерть — все сознают, что она возможна, но никто всерьез не принимает ее в расчет".
И в начале февраля в РПБ опять-таки предвидели трудности. И пытались создать "банк в банке", то есть отделить уже безнадежно просроченные платежи и оформить их как долг, который бы постепенно погашался. Остальные же платежи проводить день в день. Если бы оборот сохранился на прежнем уровне, все бы удалось. Велись переговоры с клиентами. Но в банке готовились к медленному спаду, а произошел обвал.
В итоге началась паника среди клиентов. Неделя почти круглосуточных встреч, угроз и требований. Пришлось закрыть филиалы, практически ликвидировать автопарк, отправить в административный отпуск несколько сот человек. Закрыли обменные пункты, провели инвентаризацию имущества. Имущества у банка на 7,5 млрд., однако вряд ли удастся его продать по себестоимости. Сейчас из 700 сотрудников в РПБ осталось лишь 150, сколько останется через неделю — не известно. В одном отделении вся смена на днях не вышла на работу, и их можно понять — страшно.
Что касается конфликта между старой командой банка и новой, ее сменившей, то Сергей Евдокимов не считает его роль решающей в сложившейся ситуации. По его словам, скорее можно говорить о непонимании. К тому же смены команд, как таковой, не произошло. Один из крупных акционеров банка — Торговый дом "Апико", озабоченный положением, несколько месяцев назад попытался сменить руководство. В результате получилось неудачное смешение старого коллектива и нового — с плохой психологической совместимостью.
Сейчас РПБ договаривается о продаже своих филиалов. У нескольких банков проявляют к ним большой интерес — уже подписаны протоколы о намерениях. Ведутся переговоры с банками о переводе клиентов, и РПБ, видимо, не удастся сохранить существенную часть клиентуры.
"Знаете, что особенно обидно? — сказал под конец беседы Сергей Евдокимов. — У нас были такие хорошие программы на будущее, действительно хорошие... Только недавно офис мрамором отделали, хранилище в подвале замечательное сделали. Большая такая бронированная дверь. Кому ее теперь продать? Танковому заводу?"
АЛЕКСАНДР Ъ-КОНДРАТЬЕВ, ГЛЕБ Ъ-БАРАНОВ