Из интервью Ъ Николая Фомина и представителя "Гермес-металл-инвеста" Александра Кабанова
(Беседа проходила в захваченном здании через двадцать восемь часов после начала противостояния. До ухода и. о. гендиректора из заводоуправления оставалось чуть более шести часов.)
— Вы ожидали, что ваши действия 16 февраля вызовут такой резонанс и станут по сути дела новостью номер один для российских СМИ?
Николай Фомин: Я вообще-то на российский масштаб не рассчитывал. Просто, как законопослушный гражданин, я счел необходимым выполнить решение суда. Учитывая, что дела на комбинате — конечно, как и в целом в народном хозяйстве — идут неважно, я решил вновь вернуться сюда в качестве и. о. генерального директора. Здесь я проработал 30 лет, всегда был и остаюсь патриотом КМК. Комбинат требует коренной реконструкции. Душа болит прежде всего об этом. К сожалению, сам комбинат не в состоянии заработать деньги на реконструкцию, поэтому требуются инвестиции со стороны.
— Вы считаете, что такие инвестиции сейчас можно получить?
Н. Ф.: Появились богатые люди, богатые компании и банки, которые могут финансировать отечественную промышленность, в том числе и наш комбинат.
— Вы имеете в виду ЗАО "Гермес-металл-инвест"?
Александр Кабанов: Речь идет не о "Гермес-металл-инвесте", а о любой компании, которая способна инвестировать деньги в завод. Лишь бы это были надежные, платежеспособные организации.
Н. Ф.: Недаром говорят, что деньги не пахнут. Важно лишь, чтобы это были не криминальные деньги.
— Некоторые ваши оппоненты считают, что если следовать букве закона, то не только нынешний совет директоров, но и вы сами являетесь незаконным и. о. генерального директора. Как бы вы это прокомментировали?
А. К.: Давайте прокомментирую я, поскольку речь идет о некоторых нюансах права, которые Николай Андреевич может не знать. Вопрос в том, что у каждого свое видение разрешения проблем. Если у кого-то есть аргументы, которые он считает неотразимыми, то их должен анализировать не Николай Андреевич Фомин, у которого есть решение суда, вступившее в законную силу, а тот орган, который должен заниматься этим по праву — тот же суд, например. Думаю, это лучший выход из положения.
— В конце января, когда вы в первый раз предприняли попытку вернуться на должность и. о. гендиректора, начальники всех цехов и служб отказались работать с вами. Вы думаете, что эти руководители изменят свое решение на сей раз?
Н. Ф.: Я был на собрании, на котором обсуждался этот вопрос. Так сказать, при жизни побывал на своих похоронах. Ничего плохого в мой адрес там сказано не было, наоборот, говорили, что я квалифицированный специалист, требовательный руководитель. Но сейчас, говорили мне, будет лучше, если комбинатом будет руководить Евгений Браунштейн. Но я-то хорошо знаю нашу посткоммунистическую психологию: кто держит власть в данный момент, тому и подчиняются.
— Ваш прогноз дальнейшего развития событий?
Н. Ф.: Если не вмешаются силы, которые допустят беззаконие, то, думаю, мы сумеем договориться с оппонентами на комбинате и с госорганами и нормализовать ситуацию на предприятии. КМК меня всегда слушался и при мне работал прилично. И дальше работать будем только на улучшение дел.
— Вы уверены, что у вас есть шансы стать генеральным директором на очередном собрании акционеров?
Н. Ф.: Если бы у меня была полная уверенность, то меня можно было бы назвать самонадеянным мужиком. Главная моя цель — даже не директорство, а стремление жить по законам. К тому же у меня еще достаточно сил — я уж не говорю об опыте, — чтобы принести пользу комбинату хотя бы до собрания.