Ни для кого не было секретом, что завершившийся на прошлой неделе в Дрездене процесс над 28-летним Александром Винсом был показательным. Его преступление, совершенное в июле этого года, было чудовищным. В зале суда, где Винс выступал в качестве ответчика по гражданскому делу об оскорблении чести и достоинства проживавшей в Германии египтянки Марвы Шербини, он выхватил нож и зарезал беременную истицу. Но почти такой же чудовищной была и первоначальная реакция германских властей на это преступление. Власти не извинились за действия судебных охранников, которые не только позволили Винсу пройти в зал суда с ножом, но и начали в первую очередь стрелять в мужа убитой, очевидно, посчитав, что египтянин больше похож на преступника, чем белокожий Винс. Кроме того, власти Германии долго отказывались признавать расистский характер этого преступления. Лишь под давлением очевидных фактов власти признали, что Винс мог совершить преступление из ненависти к неевропейцам и мусульманам. Из-за этого в деле, получившем широкое освещение в арабских странах, на Германию смотрели как на соучастника преступления. Так что когда дело дошло до суда, Германия, естественно, должна была продемонстрировать всему миру, как далека она от преступника и насколько нетерпима к нему. Александр Винс был приговорен к пожизненному тюремному заключению — максимальному наказанию за подобное преступление.