Оборонный комплекс, которым всегда гордилась страна, развалился. Президент России впервые реально оценил состояние производства оружия и военной техники
Мы уже привыкли к тому, что премьер-министр России Владимир Путин активно вторгается в область внешней и военной политики страны, строго говоря, не относящиеся по Конституции к сфере его полномочий. Значительно менее привычно, когда президент Дмитрий Медведев начинает интересоваться хозяйственно-экономическими вопросами, относящимися к компетенции главы правительства. Несколько дней назад президент собрал в подмосковном Реутове, на знаменитом предприятии "НПО машиностроения" совещание по проблемам оборонно-промышленного комплекса (ОПК) России. Было очевидно: президент недоволен состоянием дел с созданием вооружений и военной техники и их поставкой для вооруженных сил и на экспорт. Нынешней осенью Дмитрию Медведеву довелось наблюдать за тремя военными учениями: военно-морскими в Калининграде, сухопутными в Белоруссии и за учениями Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ в Казахстане. Судя по всему, увиденное окончательно убедило главу государства в необходимости срочных мер по спасению отечественного ОПК.
Задание на вчера
"Модернизация ОПК должна была осуществляться не сегодня или завтра, а еще вчера" — именно это высказывание прозвучало в выступлении президента на совещании в Реутове. Но модернизировать полученный Россией в наследство от СССР оборонно-промышленный комплекс в современной экономической ситуации очень трудно, если вообще возможно. После распада СССР России досталось примерно 85 процентов его военной машины (вооруженные силы, вооружения и военная техника, военная промышленность) и от 55 до 65 процентов его ресурсного потенциала (население, природные ресурсы, промышленные мощности). Это означает, что "военное бремя", включавшее расходы на разработку и производство новых вооружений, на каждого россиянина значительно возросло уже с самим фактом образования независимой России. И это без учета всех последовавших за распадом Союза финансово-экономических потрясений.
Кроме того, не следует забывать, что России достался не целостный комплекс оборонной промышленности (немного уступающий по размерам советскому), а крупные "куски" советской оборонки, не связанные в функционирующий механизм. Часто компоненты, критически необходимые для производства вооружений, выпускались на единственном предприятии. А оно с распадом СССР оказывалось за рубежами России. И, самое главное, крупномасштабное, серийное производство вооружений в СССР обеспечивалось за счет уникальной и абсолютно не рыночной системы привилегий, которой пользовался ОПК. Предприятия и исследовательские центры, работавшие на оборону, в первоочередном порядке получали все необходимое без счета и ограничения по символическим ценам. На работу в оборонку шли наиболее квалифицированные рабочие, наиболее талантливые инженеры и ученые.
Предприятия, работавшие на оборону, использовали такую элементную базу, такие новые материалы, о существовании которых даже не подозревали в гражданских отраслях российской промышленности, что предопределяло их колоссальное отставание от передового технического уровня. Если, скажем, на микросхеме появлялся значок "военная приемка", ее уже нельзя было, по соображениям секретности, использовать при создании бытовой электроники. Так что страна очень дорого платила за поддержание функционирования этого "острова военного коммунизма". Совершенно естественно, что вся эта конструкция оказалась совершенно не жизнеспособной при малейшем столкновении с рыночной реальностью. Какое-то время российская оборонка продержалась на запасах и заделах, созданных еще в советское время, но бесконечно это продолжаться не могло. Российский оборонно-промышленный комплекс больше не представляет собой отрасль, обособленную от остальной экономики, заботу о которой полностью берет на себя государство. По сути это группа не слишком связанных друг с другом предприятий, выживающих поодиночке.
Сегодня накапливавшиеся проблемы ОПК, что называется, прорвало. На уже упоминавшихся учениях, где присутствовал президент, представители Министерства обороны и начальник Генштаба Николай Макаров постарались донести до верховного главнокомандующего грустную, но очевидную истину: российский ОПК не справляется с задачей разработки и поставки вооруженным силам современных систем оружия и военной техники. Министерству обороны приходится всерьез задумываться о закупках военной техники за рубежом. Именно эти претензии военных и транслировал Дмитрий Медведев руководителям крупных оборонных предприятий, собравшимся в Реутове.
Минобороны — не собес
"Последние годы в модернизацию и развитие ОПК вкладываются большие средства, но, несмотря на это, продолжается политика латания дыр, а цели опережающего технологического перевооружения отрасли до сих пор не достигнуты",— отметил Медведев. Действительно, средний возраст станочного парка на предприятиях ОПК превышает 25-30 лет, а на многих еще сохранились станки, полученные в 1945 году по репарации из Германии. Стоит ли говорить, что на "демидовских" станках современное высокоточное оружие не сделаешь. Президент отметил также снижающиеся качество и конкурентоспособность оружия, поставляемого как российским вооруженным силам, так и по экспортным контрактам. "Затраты таковы, что смысла покупать нашу продукцию все меньше,— заявил Дмитрий Медведев.— Ни внутри страны, ни за границей мы не сможем объяснить покупателям, что предприятия занимают по 150-200 га площадей и что нам все это нужно содержать, поэтому у нас такие издержки". Замминистра обороны по вооружениям Владимир Поповкин сформулировал мнение военных очень четко: Минобороны — не собес и в его задачи не входит поддержание на плаву неэффективных производств.
Итак, одна из важнейших проблем очевидна: страна вкладывает в ОПК все больше средств, но получает от него все меньше отдачи. Гособоронзаказ за последние пять лет вырос вдвое, а количество закупленного оружия в 2000-е годы даже по сравнению с 90-ми резко упало. По данным, приведенным известным военным экспертом Александром Храмчихиным, ракетные войска стратегического назначения (РВСН) за период с 1992 по 1999 год получили 92 новых МБР. В 2000-2007 годах было закуплено 27 МБР. В 90-е годы ВВС России получили 100 самолетов различных типов, а в 2000-е три (!) машины, один бомбардировщик Ту-160 и два Су-34. Если в 90-е было закуплено 120 танков Т-90, то после 2000 — немногим более 60. В 90-е ВМФ и морские части погранвойск получили более 50 надводных кораблей и катеров, большинство из которых были заложены еще в советское время, в 2000-е — менее десяти.
Как новинка отечественного авиапрома представлен многоцелевой истребитель Су-35, хотя этой разработке уже более 18 лет. Любую модернизацию старой машины представляют как самолет поколения "4+" или "4++", но к созданию самолета пятого поколения мы еще по существу и не подступились. Согласно экспертным оценкам наше отставание от США по истребителям составляет не менее 20 лет. "Новые" образцы вооружений, поставляемые военным, при ближайшем рассмотрении оказываются совсем не такими новыми. Большинство из них, такие как танк Т-90, бомбардировщик Су-34 и многие другие, утратили новизну еще в прошлом веке. В ходе совещания в Реутове президенту был показан новейший береговой противокорабельный комплекс "Бастион". При этом крылатая ракета, которая в нем используется, это слегка модернизированная ракета "Яхонт", созданная в 80-е годы. За последние 15 лет в оборонной промышленности безвозвратно утрачено 300 критических технологий.
И если с созданием и производством новейших вооружений у российского ОПК дела обстоят очень неважно, то цены на то, что выпускается, растут с неоправданной скоростью. Если в конце 2006 года цена танка Т-90, поставляемого "Уралвагонзаводом", составляла 42 млн рублей, то в начале 2007-го уже 58 млн. За более чем 12 лет разработки и строительства стратегической атомной подводной лодки "Юрий Долгорукий" ее цена выросла более чем в 7 раз. Вообще история лодок этого класса (проект 955, "Борей") и расходования денег на них — это трагедия, достойная пера Шекспира. Лодка ценой миллиард долларов, первая в серии из шести подводных ракетоносцев (сейчас строятся три), должна вооружаться новыми ракетами "Булава". Однако испытания этих ракет не дают никаких оснований для оптимизма. Последняя попытка запуска "Булавы" была предпринята 29 октября. Ракета даже не вышла из шахты, то есть не покинула лодку.
Между тем еще весной на встрече с журналистами генерал Владимир Поповкин сообщил журналистам, что для "Долгорукого" уже закуплена "очередная товарная партия баллистических ракет". Когда журналисты поинтересовались, как можно закупить "товарную партию" не испытанных и не принятых на вооружение ракет, генерал пояснил, что закуплены те части ракет, надежность которых не вызывает сомнений. Это составляет примерно 90 процентов компонентов Булавы. Остальные 10 процентов в ближайшее время будут доведены до требуемых кондиций, и как только разработчики убедятся в их надежности, за месяц ракеты будут полностью собраны, после чего их загрузят в шахты подводного ракетоносца. Генерал Поповкин пообещал, что в июне лодка проведет первый испытательный пуск уже абсолютно надежной "Булавы", а до конца 2009 года "Юрий Долгорукий" выйдет в море с полным боекомплектом новых ракет.
Уже сама идея закупать товарные партии надежных комплектующих для ракеты, не прошедшей испытания, вызывает серьезные сомнения. Деньги можно потратить огромные, но если конструкции ракеты присущи внутренние недостатки, она не полетит, даже если надежность 100 процентов комплектующих не вызывает сомнений. Во всяком случае прошел обещанный генералом июнь, совсем не за горами и Новый год, а перспективы "Булавы" и лодок, для которых она создавалась, выглядят все более мрачно.
Подул "мистраль"
На совещании в Реутове президент Медведев подчеркнул, необходимость сохранения позиций России на внешних рынках вооружений. За последние годы эти позиции начали ослабевать. Нет, Россия по-прежнему один из крупнейших в мире экспортеров оружия. Считается, что 80 процентов отечественного ОПК занято исполнением экспортных заказов и только 20 процентов работает на удовлетворение внутренних нужд. Экспорт вооружений приносит российскому правительству немалые валютные доходы. И эти позиции хотелось бы сохранить. Но в этой области наметился ряд тревожных тенденций. Все больше проблем у России с традиционно наиболее крупными покупателями ее военной продукцией — Индией и Китаем.
Недавно индийцы забраковали половину из поставленных им ракет "воздух-воздух" для истребителей Су-30 МКИ. Россия взялась переделать советский авианесущий крейсер "Адмирал Горшков" в авианосец для индийских ВМС "Викрамадитья". Судя по всему, ничего путного из этой затеи не получается. В СССР какой-то опыт строительства авианесущих кораблей был на верфях в Николаеве, но теперь это другое государство. Во всяком случае, пока единственный видимый результат этой попытки состоит в том, что Россия увеличила первоначально объявленную стоимость контракта на миллиард долларов. При таком подходе сохранять рынки будет очень трудно.
К тому же по мере роста экономической мощи и технического уровня Индии и Китая там формируется потребность во все более сложном и современном оружии, а ее Россия удовлетворять уже не может. Пока выручают новые открывающиеся рынки в развивающихся странах, где в цене простота, надежность и дешевизна оружия. К тому же многие из них (Венесуэла, Сирия, Иран и т. д.) готовы покупать российское оружие просто потому, что больше им его нигде не продадут.
В условиях, когда отечественное оружие безудержно растет в цене, а по техническому уровню и боевым характеристикам все дальше отстает от уровня ведущих стран, совершенно естественно, что раньше или позднее у российских военных появится желание покупать то, что им особенно необходимо за рубежом. Собственно, ничего уникального в закупках оружия для своей армии за рубежом нет. Это скорее правило, чем исключение. В мире практически есть две самодостаточные страны, выпускающие полный спектр вооружений и военной техники,— это США и Россия. Но и Америка при всем ее техническом могуществе не гнушается закупать английские истребители "Хариер". А у Израиля, например, абсолютное большинство вооружений и военной техники импортное.
Европейские страны для реализации крупных военных программ объединяют свои промышленные и финансовые ресурсы и выполняют их совместно. Так что неудивительно, что в российской армии и других силовых структурах появляются образцы импортного оружия. Поначалу это были снайперские винтовки, потом речь зашла о закупках израильских беспилотных летательных аппаратов (разведывательных и ударных). Правда, неясно, почему для закупок была выбрана далеко не самая новая модель.
А теперь вполне серьезно идет разговор о покупке у Франции универсального десантного корабля "Мистраль". Скоро ожидается прибытие этого корабля в Санкт-Петербург на "смотрины". Ничего плохого в желании приобрести качественную и современную военную технику за рубежом нет. Как нет, к сожалению, и уверенности в том, что есть ясное и обоснованное представление, что, для каких целей и в какой последовательности должно закупаться. Спору нет, "Мистраль" большой, современный и хороший корабль. Но где мы собираемся высаживать крупные десанты? Есть ли у нас базы и береговая инфраструктура для обеспечения кораблей такого класса. Ведь были уже построены вертолетоносцы "Москва" и "Ленинград", авианесущие крейсеры, такие как "Минск" и ряд других. Для них не было создано никакой береговой инфраструктуры. В результате огромные корабли чуть больше десяти лет проболтались на рейде и были списаны как металлолом "на иголки". Так что прежде чем делать такие крупные покупки за рубежом, хорошо бы ответить на вопрос: какую армию и под решение каких задач мы собираемся вооружать?
Подружиться с нато
Как подчеркнул президент Медведев на совещании в Реутове, через два месяца завершится структурная реорганизация вооруженных сил и это будет совершенно другая армия. В частности, в Сухопутных силах на всю Россию останется 85 бригад. Учитывая размеры страны, критически важным станет уровень стратегической мобильности для этих сил. На недавних учениях переброска одной бригады в Белоруссию (на расстояние 1000 км) заняла пять суток. При этом никто графика не сорвал, но погрузка в эшелоны, выгрузка из них, прибытие в район развертывания как раз и потребовали такого времени. А если понадобится перебросить несколько бригад? Чтобы осуществить такую переброску по воздуху, нужны самолеты Ан-124 "Руслан" (только они могут перевозить танки) и тяжелые вертолеты Ми-26. Но самолетов "Руслан" в российских ВВС осталось 10 штук, а вертолетов Ми-26 — 35 единиц. "Русланы" выпускались на Ульяновском заводе, а вертолеты в Ростове. И пока наладить их производство на этих предприятиях не удается. Так может быть это направление должно быть сейчас приоритетным?
То, что мы не в состоянии пока создать самолет пятого поколения, конечно, обидно. Но, может, это и не так уж принципиально? Подавляющее большинство государств мира живут без самолетов пятого поколения и чувствуют себя вполне комфортно. Даже американский президент Барак Обама добился в конгрессе очень существенного урезания средств на самый продвинутый американский самолет пятого поколения F-22. Самолет создавался для борьбы с перспективными самолетами СССР и Китая. Предполагалось выпустить 380 таких машин. А теперь их число сокращено до 187.
Очевидно, что в обозримом будущем наиболее вероятным типом конфликта для России будет локальный. А в нем можно обойтись и самолетами четвертого поколения. Важно обеспечить их низкую уязвимость. Для этого требуется радикально улучшить качество нашего авиационного вооружения. Это очень наглядно показал конфликт в Южной Осетии. Основным недостатком различных видов корректируемых авиабомб и ракет, выпускаемых в России, является их малая дальность пуска — 2-12 км. То есть атакующий самолет для пуска бомбы или ракеты должен входить в зону объектовой ПВО. А значит, его почти наверняка собьют. Так что сейчас для нас значительно важнее не разработка самолета пятого поколения, а более высококачественного вооружения для существующих машин.
Еще одно очень важное направление — это информационное насыщение театра военных действий, начиная от индивидуальных средств связи мотострелка и кончая глобальной информационно-навигационной системой, позволяющей эффективно наводить на цели высокоточные ударные средства. В США создается подобная система, которая, как полагают, будет базироваться на двух сотнях спутников разного назначения. Она позволит значительно увеличить ударную мощь за счет высокоточных крылатых ракет. К 2020 году США рассчитывают обзавестись возможностью запускать до 1000 крылатых ракет в сутки в течение 60 суток, а к 2030 году в течение 90 суток. Нам пока на эти показатели равняться ни к чему, но учитывать роль информационных систем в современных оружейных комплексах стоит. Пока же мы намечали до 2010 года запустить 19 спутников связи, а запустили один.
...Очевидно, ОПК, доставшийся от СССР, абсолютно нежизнеспособен. Это совсем не означает, что завтра надо закрыть все оборонные предприятия и начать с чистого листа. Не нужно пытаться производить все самим, да к тому же одновременно. Необходимо наметить приоритеты. На них надо отстраивать новые технологические цепочки, создавая для участия в них экономические мотивации.
Не нужно бояться в случае необходимости приобретать необходимые вооружения и военную технику за рубежом. И еще руководству страны было бы полезно избавиться от известного стереотипа и честно сказать себе и российским гражданам: НАТО России не враг, а партнер и союзник. И действовать в соответствии с этим очевидным положением.