Недавно председатель правления банка "Империал" Сергей Родионов направил руководителям банков, входящих в консорциум по работе с долгами бывшего СССР, письмо, в котором предложил провести встречу всех участников консорциума и урегулировать ряд вопросов деятельности этого банковского объединения (текст письма публикуется с небольшими сокращениями). Это письмо привлекло внимание Ъ, так как речь в нем шла об организации, история и цели которой до сих пор неизвестны широкой публике. По некоторым сведениям, на банки, входящие в консорциум, была возложена весьма деликатная миссия по выкупу на вторичном рынке долговых обязательств бывшего СССР за счет средств, выделяемых правительством. Деятельность консорциума до определенного момента не афишировалась.
Для того, чтобы попробовать понять суть противоречий, возникших внутри консорциума и вокруг него, Ъ обратился к непосредственным участникам событий — председателю правления банка "Империал" СЕРГЕЮ РОДИОНОВУ, председателю правления Национального резервного банка АЛЕКСАНДРУ ЛЕБЕДЕВУ и заместителю министра финансов АНДРЕЮ ВАВИЛОВУ. После того как все стороны изложили свои позиции, Ъ посчитал необходимым дать некоторые пояснения и комментарии.
Интервью председателя правления банка "Империал" Сергея Родионова
— О консорциуме банков по реструктуризации внешней задолженности ходит довольно много слухов, но достоверно почти ничего не известно. Не могли бы вы сначала рассказать об истории его создания?
— Начинал все это пару лет назад Альфа-банк. Где-то году в 1993-м он начал работать с внешней задолженностью нашей страны, пытался ее реструктуризировать. Речь шла как о задолженности нашей различным зарубежным структурам, так и об их задолженности нам. Идея была проста — уменьшить абсолютную сумму задолженности путем "дожимания" наших кредиторов. Им деньги нужны были быстро, и они соглашались на меньшие размеры выплат — в этом в двух словах и состоял весь бизнес. А поскольку ставки — вещь весьма колеблющаяся, дело давало приличный доход.
В 1994 году мы также включились в этот процесс — у нас в этом направлении начал работать Александр Лебедев (он сейчас председатель правления Национального резервного банка). И мы начали предлагать такие же условия Министерству финансов. Тогда-то и возникла идея создать консорциум.
Сама идея казалась неплохой, потому что в стране существуют десятки банковских структур, способных заниматься такого рода деятельностью, а если реструктуризацией долгов займется только один банк, начнутся обвинения в недобросовестной конкуренции, коррупции, в общем, Бог знает что. А потому проще всего это было сделать открыто, с честными и понятными правилами игры, чтобы всем было ясно как идет процесс.
Получилось же несколько иначе. От нас ушел Александр Лебедев, и в течение всего последнего года, насколько мне известно, никто, кроме Национального резервного банка, в этом консорциуме не занимался той работой, ради которой все затевалось. Так, однажды, выяснилось, в частности, что в Национальный резервный банк, было переведено несколько миллиардов рупий, о чем мало кто знал. И когда в процессе работы такого рода информация стала поступать — мы решили сперва поговорить с Александром Евгеньевичем (Лебедевым. — Ъ). Сказали, что в принципе мы не против самой идеи консорциума и готовы работать, но лишь тогда, когда всем ясно, что и как мы делаем, в какой пропорции и кто этим занимается, кто за что отвечает. В общем, естественный, нормальный договорной механизм — как это обычно и делается. Я не могу сказать, что эта идея была отвергнута. Однако договориться со всеми, как выяснилось, почти невозможно. Впрочем, это общая беда, и, к слову сказать, то, что произошло с залоговыми аукционами свидетельствует о том, что все стремятся, простите меня, хапнуть что-нибудь быстро и неграмотно.
— Все это и послужило причиной для написания письма?
— В общем-то, да. Поскольку консорциум общался с правительством, я встретился с вице-премьером Олегом Давыдовым, чтобы просто посоветоваться, что делать в такой ситуации.
Он сказал, что у правительства изначально было благородное желание, чтобы нашими долгами занимались российские, а не иностранные банки. Работа могла бы идти и дальше, поскольку сейчас весь процесс правительством достаточно хорошо продуман и оно представляет, что будет делать. Однако для этого им надо видеть, что консорциум действительно является консорциумом. Иными словами, должно быть понятно, что там существуют ясные обязательства, четкая ответственность, распределение ролей и т. п. Правительству, как заинтересованной стороне, должно быть понятно, с кем оно имеет дело. Когда же все между собой грызутся, да еще параллельно идут драки между участниками консорциума и Внешэкономбанком, который реально занимается учетом этих задолженностей. Это, соответственно, срывает весь процесс. Или давайте честно скажем — пусть правительство поручает все это Внешэкономбанку. Короче, Давыдов мне сказал: или вы наведете у себя порядок, или мы будем принимать какие-то другие решения.
— Как вы представляете себе работу консорциума?
— Был у меня в свое время протокол, по которому предполагалось, что будет некая группа, что возглавлять ее будет Сергей Константинович Дубинин, который у нас тогда работал. По-хорошему, мы предполагали, что просто должен быть какой-то маленький рабочий орган, куда войдут не руководители, а просто специалисты банков, которые реально этим занимаются. И они должны были просто распределить между собой участки работы. На самом деле вся эта задолженность имеет целый ряд направлений — Александр Евгеньевич (Лебедев. — Ъ) говорит, что их там порядка восьмидесяти. Это только то, что он знает и о чем говорит. Он не претендует все их вести, потому что это бессмысленно — с ума можно сойти. Там отдельные фирмы, отдельные виды задолженности, отдельные валюты — в общем, целый спектр. Каждый мог бы себе найти какой-то, условно говоря, кусок, который, по его мнению, он сможет разработать лучше. Это не значит, что всем надо было давать поровну — да наверняка и не взяли бы. Скажем, мы можем взять лишь маленький кусочек — у нас просто нет такого количества специалистов, которое все покрыло бы. Альфа-банк тоже наверняка бы сказал, что я тоже чего-то хочу. Правда, между "Альфой" и "Нацрезервом" антагонизм — ну не переваривают они друг друга, не могут договориться. И если не договорятся, останется все по-прежнему — Лебедев будет что-то делать, а Авен писать письма о том, почему это плохо.
— А почему, кстати, в состав консорциума не вошел Альфа-банк?
— Его не взяли. Он просился раза три, как и "Российский кредит". Причем всякий раз мы давали согласие, и всякий раз получалось так, что в консорциуме их не оказывалось.
— Почему?
— Консорциум не был оформлен юридически правильно — ведь это не юридическое лицо. Был некий договор, вернее, их было несколько, о том, что вот, мол, ребята, мы как-то собрались — давайте что-то будем делать. Потом еще обращаются: "Давайте мы тоже". Давайте, говорим. Но процедуры формального входа или формального выхода нет. Поэтому когда Виталий Борисович (Малкин, президент "Российского кредита". — Ъ) пишет письмо Вавилову и мне — возьмите меня в консорциум, я пишу — "согласен". Малкин говорит: "Ну вот он я — готов". Ему говорят: "Ну и молодец". И все этим заканчивается. Вообще-то я считаю, что если все, кто хочет, войдут в консорциум, будет только лучше, поскольку если все на это дело набросятся, то консорциум придет в состояние, как минимум, бодрости.
Консорциум для меня — это юридически прописанный документ, где есть права и обязанности, кто и что делает. Ведь на самом деле это самый простой путь — всем собраться и все обсудить, распределить. Подерутся, конечно, но потом договорятся. Договорятся, потому что деваться некуда. А пока никто не садится и не разговаривает...