В России есть стратегический товар, экспорт которого пока не регулируется государством. Впрочем, как следует из недавнего заявления премьер-министра, государство уже осознало проблему.
Государство российское основательно контролирует экспорт любой стратегически важной продукции — нефтяной, лесной, вооружений... Вводит и вновь отменяет институты спецэкспортеров, уполномоченных банков, экспортных пошлин etc. Уже вроде бы ничего стратегического не положено экспортировать без ведома государства. Но все же есть в России целая отрасль, продукция которой вывозится совершенно бесконтрольно, причем без нарушения закона. Отрасль стратегически важная, от бесконтрольного экспорта ее продукции Россия ежегодно теряет сотни миллионов долларов.
Именно такую оценку потерь от вывоза интеллектуальной собственности назвал на недавнем заседании Госкомиссии по научно-технической политике министр науки Борис Салтыков. Уточним: речь уже не о пресловутой утечке мозгов, а об утечке мыслей — вывозе идей и технологий, произведенных в России. Главное направление утечки мыслей — США. Сегодня в России около 8 тыс. ученых работают на более чем 40 научных программ, осуществляемых в интересах Пентагона и Министерства энергетики США. На этом, по оценке Миннауки, Россия ежегодно теряет $600-700 млн. Ведь эти ученые работают на российском казенном оборудовании, и, по мнению всех заинтересованных ведомств (Миннауки, РАН, Минатома), даже себестоимость работ оказывается выше, чем сумма, которую выплачивают иностранные заказчики. Но основные потери составляет упущенная прибыль от коммерческого использования разработок. В первую очередь деньги теряют сами научные организации, но опосредованно теряет и госбюджет.
-------------------------------------------------------
Один из самых скандальных случаев. В 1992 году большой академический институт передал эксклюзивные права на свои разработки по прикладной лазерной оптике некой американской фирме. Фирма получила и продолжает получать огромную прибыль. Самому же институту на международном рынке теперь делать нечего: партнер засудит. А договор уже не разорвать никак.
Оценка совокупных потерь казны — величина, конечно, ориентировочная, это признают и сами оценщики из Миннауки. Ведь нельзя же сказать, сколько стоит одна идея на экспорт, пока она не превратилась в коммерческую разработку. Да и в этом случае многое зависит от области применения. Например, недавно одна российская лаборатория разработала новый метод очистки металлических поверхностей с помощью электромагнитных импульсов. Если чистить цистерны молоковозов, будет один экономический эффект, скажем "большие" деньги, а если применить в авиации — деньги получатся уже "сумасшедшие".
--------------------------------------------------------
Утечка мозгов и мыслей — периодизация автора
Я сам по образованию физик и, как и положено научному сотруднику, приступая к теме, начну с систематизации и периодизации. В истории борьбы с утечкой российской интеллектуальной собственности можно выделить три ключевых этапа.
На первом этапе мысли утекали вместе с мозгами. На рубеже 90-х годов состоялся массовый исход российских ученых за рубеж. Научные сотрудники с мировым именем соглашались на варианты работы за границей, близкие к добровольной продаже себя в рабство. По статистике, число ученых в России за этот период сократилось примерно на треть.
Реальные меры по сокращению утечки мозгов предприняло тогда не государство, а иностранное частное лицо по имени Джордж Сорос. Сорос выделил $100 млн на поддержку фундаментальной науки бывшего СССР. Это был второй этап или переходный период. Российские ученые перестали скорбеть о золотых временах и принялись составлять заявки на грант. Правда, сам Сорос неожиданно прослыл "наймитом ЦРУ", в Госдуме прошло даже целое разбирательство. Но страсти быстро улеглись. Впрочем, эта история хорошо известна.
К сегодняшнему дню утечка мозгов если не прекратилась, то стабилизировалась на некотором — вероятно, уже не представляющем опасности — уровне. Все, кто хотел, уехали. Они тонизировали мировой рынок "ученой силы", конкуренция выросла, и теперь внедриться туда не так-то просто. Остановить эту утечку государству пока не по деньгам, да и смысла нет, ведь миграция ученых имеет и положительные стороны.
Запад тоже понял, что гораздо проще и дешевле не вывозить ученого целиком, а сторговать результаты его деятельности. Наступает третий этап. Теперь важнейшей становится именно проблема утечки мыслей.
Сильная наука в бедной стране — мнение автора и его друзей
Россия находится в совершенно уникальной ситуации. По уровню развития науки страны мира делятся на две группы — с сильной и со слабой наукой. Среди слабых, кстати, много и экономически развитых государств. Можно спорить о том, вторая российская наука в мире или восьмая, но бесспорно, что она сильная. А Россия при этом — бедная. То есть в ней много сильных, но нищих ученых. А способов заработать у российских ученых не так много, и все они не без греха. Из разговоров с друзьями по институту и собственного опыта я составил такую вот табличку.
| Уехать в Америку | Это я пробовал — не каждому понравится |
| "Прикопать грядку на Западе" (скажем, | Не пробовал, но, по отзывам многих, |
| раз в год на месяц ездить в | финансовых проблем это не решает |
| лабораторию, с которой ведутся | |
| совместные исследования) | |
| Набрать как можно больше грантов | Этот способ позволяет не бросать свою |
| тему, но в смысле денег — в лучшем | |
| случае удерживает на плаву | |
| Оставаясь в институте, подрабатывать | Так я и делал в течение 5 лет — это |
| другими видами деятельности | "для сильных духом мужчин, любящих |
| приключения" | |
| Уйти работать в смежную или не смежную, | На этом варианте я решил остановиться |
| но не столь нищую область | — и не один я |
Ну а помимо названных, остается один способ — придумывать на своем рабочем месте, что умеешь, и продавать тому, кто может заплатить. Вот тут-то и возникает то, что Миннауки называет проблемой утечки мыслей.
Утечка мыслей 1 — мнение Миннауки
На самом деле здесь две проблемы.
Миннауки говорит: вы продаете свои мысли помимо государства, а товар стратегический. Государству причитается, да и контролировать оно эту торговлю должно. Но еще хуже, что вы продаете задешево — ученые, торговать не умеете, о патентной защите не думаете.
Идея о государственном контроле и государственной доле на рынке научных идей в общем-то не вызывает протеста со стороны российских ученых. Собственно, так и делается при распределении грантов, только на уровне институтов — какая-то доля денег поступает в распоряжение администрации. Все понимают, что без этого не обойтись. Другое дело, что на межгосударственном уровне задача пока не решена. Соглашения рекомендательного характера, хоть как-то регулирующие поток интеллектуальной собственности, подписаны только с США в рамках комиссии Гор — Черномырдин. Страны же, формирующие второй основной канал утечки, — Китай, Южная Корея, Тайвань — наотрез отказываются что-либо подписывать. Так что Министерству науки тут работы хватит надолго.
Утечка мыслей 2 — мнение Миннауки
Вторая проблема — коммерческая беспомощность и "патентная беспечность" российских ученых — вообще-то не нова. Помню, как на первом курсе сотрудник первого отдела, читавший нам лекцию о патентной защите, рассказал, как сданный к съезду партии и описанный поэтому в газете "Сельская жизнь" новый плуг был немедленно принят к производству враждебной американской фирмой. Мы тогда посмеялись.
Необходимость защиты интеллектуальной собственности (может быть, в силу особенностей русского характера) никогда глубоко не осознавалась российским научным сообществом. И если к системе грантов российская наука приспособилась на удивление быстро, усвоить западный стандарт "придумал — запатентуй" оказалось значительно труднее. Привычный российский подход, когда приоритет определяется только авторством и юридической защиты не требует, еще возможен в чистой науке, но в коммерческой уже не годится.
-----------------------------------------------------
Один ученый сделал доклад на семинаре, а через три месяца попытался получить патент на свою разработку. В патенте ему отказали — нет новизны. Как же нет? — А три месяца назад об этом уже докладывали на семинаре. — Так ведь я же и докладывал! — А какая разница кто — новизны-то уже нет.
-------------------------------------------------------
Формы утечки мыслей возможны самые разные. Более или менее скрытые: через использование незапатентованных идей, приглашение на семинар или стажировку ("гость из России с удовольствием с нами сотрудничает"). И совершенно открытые: работа по контракту на западную фирму. Зарубежные заказчики относятся к таким контрактам просто как к договорам подряда: "вы работаете — мы платим, поэтому все принадлежит нам".
И здесь тоже огромное поле деятельности для Миннауки. Мы зря смеялись — сотрудник первого отдела действительно был прав, а сегодня он прав тем более. И Миннауки предстоит не просто ввести госпошлину на экспорт идей — оно к этому и не стремится, а выработать стратегию защиты интеллектуальной собственности. Дело непростое, бывают и курьезы. Например, без регистрации Роспатента лицензия на передачу прав интеллектуальной собственности внутри России недействительна, а для передачи за рубеж никакой регистрации не требуется.
-------------------------------------------------------
В патентных отделах рассказывают такую историю. Калифорнийская винодельческая фирма решила приобрести права на запатентованный в СССР быстрый — за недели, а не за месяцы — способ производства шампанского. Все попытки сделать это стандартным путем, через соответствующее ведомство, были безуспешными. Слишком многие чиновники пожелали съездить в США и "на месте изучить вопрос". После непродолжительных поисков фирма выяснила, что технология основана на результатах некоей докторской диссертации. А диссертация лежит в открытом доступе в Ленинской библиотеке. Конец истории понятен — технология успешно освоена.
--------------------------------------------------------
Утечка мыслей — намерения государства
Развитию рынка интеллектуальной собственности должны способствовать два президентских указа, которые уже подготовлены и скоро, по-видимому, будут подписаны. Указы предусматривают лицензирование консультационно-посреднических услуг и введение государственной регистрации договоров, касающихся международного сотрудничества.
Разумеется, двумя указами проблему утечки мыслей не решить. Однако Миннауки и другие заинтересованные ведомства уже инициировали работы по отладке законодательного комплекса, организующего науку как вид хозяйственной деятельности. Не дело ученых торговать, даже идеями. Есть западные компании и фонды, которые берут на себя юридическую защиту интеллектуальной собственности. И фонды отнюдь не благотворительные — дело это чрезвычайно выгодное. В России этот вид бизнеса пока только формируется.
Самое главное, что государство наконец осознало проблему и теперь всерьез берется за ее разрешение. На прошлой неделе Виктор Черномырдин заявил: "Мы приравняли научную сферу к другим источникам экономии — и это был один из самых больших просчетов, допущенных за годы реформ. Сейчас критическая точка пройдена, и государство накопило достаточно ресурсов для поддержки науки. В соответствии с подписанным президентом указом доля расходов на развитие науки — за исключением военных разработок — составит не менее 3% расходной части бюджета, причем ежегодно она будет расти".
АЛЕКСЕЙ КОМПАНЕЕЦ
-------------------------------------------------------
Утечка мозгов перестала быть опасной — теперь утекают мысли
Мысли продаются бесконтрольно и задешево
Началось формирование новой законодательной и коммерческой инфраструктуры науки
--------------------------------------------------------