Забава королей
В то время когда возник способ фиксирования изображений, названный дагеротипией (1839 год), богатеющий средний класс, который пытался вырасти в собственных глазах и глазах всего общества, выказывал обостренный интерес к предметам искусства. Благодаря этому, в частности, процветал рынок гравюр, которые продавались в книжных лавках, магазинах живописи и на выставках. Так что первые фотографии, отличавшиеся невысокой четкостью, а главное — нестойкостью изображения, чаще всего превращали в гравюры.
Ценителей и коллекционеров картинок-дагеротипов, которые чаще всего воспринимались лишь как очередное достижение прогресса, насчитывалось не слишком много. Дагеротипы в основном скапливались в музеях, библиотеках, школах искусств — например, в Национальной библиотеке Франции, Библиотеке конгресса США. Составлять большие частные коллекции могли позволить себе только богатые художники, промышленники и представители дворянства — в первые годы развития фотографии отпечатки, сделанные на стеклянных и металлических пластинах, были слишком дорогими для среднего обывателя.
Одним из самых богатых собраний того времени владел бразильский император Педро II, оно было составлено во второй половине XIX века. Педро II, узнав о появлении дагеротипии, захотел самостоятельно познакомиться с этим изобретением. В 1840 году волшебный процесс ему продемонстрировал французский священник Луи Комт, находившийся в Рио-де-Жанейро. Император настолько воодушевился новой технологией, что начал делать свои снимки, став первым бразильцем-фотографом. Путешествуя по стране, он накапливал фотоматериал, чтобы проиллюстрировать развитие своей империи. И именно эти снимки являлись основой для его коллекции. Однако Педро II дополнял ее и за счет работ европейских мастеров. Он вообще был склонен собирать все предметы искусства, заслуживающие внимания. Своих агентов, отслеживающих, к примеру, появление в Европе заметных литературных произведений, он просил присылать ему книги, независимо от того, на каком языке они были написаны. Через министерство иностранных дел и европейских посредников бразильский император поддерживал связь с фотографами и их ассоциациями, чтобы иметь возможность получать свежие снимки одним из первых.
Что касается работ известных европейских фотографов, с их помощью император, до 45-летнего возраста не выезжавший за рубеж, узнавал о мире. Тем мастерам, которые приезжали в Бразилию, он делал заказы, и фотографии из Бразилии и о Бразилии понемногу занимали все большее место на рынке. В 1870-х годах Педро II совершил несколько путешествий — посетил многие европейские страны, Ближний Восток, Соединенные Штаты, Канаду, Россию. И где бы ни бывал, везде собирал фотографии. К 1891 году, когда монархия в Бразилии перестала существовать, Педро II передал свою коллекцию бразильской национальной библиотеке, назвав ее в честь своей супруги — Терезы Кристины Марии. В собрании на тот момент находилось 21 742 снимка.
В Европе существовала только одна частная коллекция фотографий подобного уровня — у королевы Виктории и принца Альберта. В 1858 году королевские особы приняли участие в организации и открытии выставок лондонского фотографического общества. "В 1850-е фотография с каждым годом становилась все более модной,— считает британский историк фотографии Марк Хаворт-Бут.— На выставках снимки не только демонстрировались в контексте искусства, но и приобретались коллекционерами".
О том, что коллекционирование фотографий приобретало все большую популярность, говорил и успех аукционов, проведенных французским обществом фотографии. В 1857 году обществу остро не хватало денег, и его члены решили распродать с молотка часть своих собственных коллекций. В результате 5 июня они организовали масштабный аукцион. Он прошел в парижском отеле Drouot, который и сейчас остается одной из главных торговых площадок на рынке искусства. За день до торгов прошла выставка, на которой были представлены работы 58 начинающих и профессиональных фотографов. Начальную цену многих снимков удалось удвоить — в истории фотографии такое случилось впервые. Репортеры специализированного журнала Revue Photographique остались довольны внезапным, на их взгляд, успехом аукциона. "Те снимки, за которые отдали наибольшие деньги, действительно были превосходными во всех смыслах. И это показало, что вкус у коллекционеров уже сложился, чего мы ожидали в последнюю очередь. Репродукция "Тайной вечери" Леонардо да Винчи, выполненная М. Саччи, хоть и не была в идеальном состоянии, в итоге ушла с молотка за 125 франков (сейчас — около €320.— "Деньги")".
Второй аукцион, прошедший в мае 1858 года, оказался не менее успешным. На нем был представлен уже 441 снимок. В списке авторов значились имена одних из самых известных фотографов того времени — таких, как Олимп Агуадо, Густав ле Гре, Камий Сильви, Альфонс Даванн, Пьер Ришбур. И интерес коллекционеров к их работам становился все горячее. Об этом написал историк Робер де Ластейри в журнале Le Siecle за 25 июня 1858 года. "Прошлая выставка была, к сожалению, слишком короткой, но и она привлекла множество любопытных. Торги доказали, что число любителей и коллекционеров фотографии постоянно увеличивается, и их вкус с каждым днем становится все изощренней. Те снимки, которые можно найти у дилеров за 5 франков, здесь продаются за 25, 30, а иногда и за 40 франков. Не это ли лучшее подтверждение тому, что у любой красивой фотографии есть художественные достоинства, которые не смогут ускользнуть от взгляда знатока".
Хотя интерес к фотографии нарастал, коллекционировать работы вплоть до 1870-1880 годов могли только очень обеспеченные люди. Хорошими собраниями снимков владели, например, Генрих Орлеанский, сын последнего короля Франции Луи-Филиппа, французский предприниматель Даниэль Дольфу-Оссе и его друг Иньяс Шоффур, член французского научного общества. Только с появлением новых технологий фотопечати, которые снизили себестоимость снимков, фотографии стали обычным предметом для людей среднего класса. А фотопленка Джорджа Истмана и изготовленный для ее использования фотоаппарат сделали фотографию настолько доступной, что необходимость заказывать снимки отпала — их теперь можно было делать самому.
Увлечение ценителей
В первые десятилетия XX века Соединенные Штаты стали таким же важным центром фотоискусства, как Франция и Великобритания. Произошло это в основном стараниями Альфреда Стиглица, старшего сына состоятельного еврейского иммигранта из Германии. Он родился в США, но фотографии учился в Европе. В 1890 году в возрасте 26 лет Стиглиц вернулся в Штаты и продолжил снимать там. Он, правда, считал американскую фотокультуру ущербной, потому что снимки воспринимались там лишь как техническое средство отображения действительности. Сам Стиглиц придерживался другого мнения, рассматривал фотографию как прогрессивное направление искусства. Позже он напишет одной из своих любовниц — Дороте Норман: "фотография в том виде, в каком я ее понимал, в Соединенных Штатах почти не существовала". И он начал реформаторскую деятельность.
Перфекционист по натуре, Стиглиц постоянно оттачивал собственное мастерство фотографа, и его снимки всегда ценились коллекционерами. Стиглица интересовала каждая деталь на фотографии и то, каким образом она была запечатлена. Он стремился привить вкус американской публике и в 1905 году открыл галерею в здании 291 на Пятой авеню в Нью-Йорке. Фотовыставки в "Галерее 291" делались в основном из работ друзей Стиглица, которые разделяли его трепетное отношение к фотографии,— Эдварда Стайхена, Энни Бригман, Кларенса Уайта, Фрэнка Юджина. Все они принадлежали к обществу "Фото-Сецессион", созданному Альфредом Стиглицем в 1902 году.
Став куратором галереи, Стиглиц принялся составлять коллекцию фотоснимков и других предметов искусства, в частности пополнял ее за счет работ участников "Фото-Сецессиона", в том числе собственных. За долгие годы работы Стиглиц собрал несколько сотен фото на разные темы — от видовых снимков Викторианской эпохи до портретов современников. Особое место в коллекции занимают фотографии, на которых изображена супруга Альфреда Стиглица, художница Джорджия О`Киф. Ее портреты, а также снимки ее рук, выполненные во множестве стилей и с применением разных техник, на протяжении многих десятилетий вызывали интерес у коллекционеров. Однако Стиглиц крайне редко продавал свои снимки. Его фотособрание только пополнялось и на момент смерти владельца в 1946 году содержало более 1300 снимков самого высокого качества. Джорджия О`Киф впоследствии передала почти всю эту коллекцию нескольким музеям в Нью-Йорке, Бостоне и Чикаго.
Альфред Стиглиц, старавшийся придать фотографии статус искусства, имел немало последователей. В основном среди фотографов, конечно. Но, что не менее важно, и среди торговцев искусством тоже. Одним из тех, кто считал Стиглица духовным наставником, был Жульен Леви. Богатый предприниматель, он открыл галерею, желая познакомить американскую публику с прогрессивным европейским искусством. Леви родился в 1906 году в семье успешного нью-йоркского риэлтера. В возрасте 21 года он бросил учебу в Гарвардском университете и поехал в Париж, задумав снять там фильм в студии фотографа Мэна Рея. Картина так и не появилась, зато Жульен Леви лично встретился со многими мастерами фотографии, в том числе с Анри Картье-Брессоном и Беренис Эббот.
Знакомство с Эббот стало для Леви решающим в попытке освоиться в мире фотографии. Беренис в то время поддерживала тесные отношения с уже признанным фотографом Эженом Атже, и организовала его встречу с Леви, в результате тот купил несколько работ Атже. Леви привез снимки в Соединенные Штаты — с них и началась его частная коллекция. Жульен Леви открыл галерею современного искусства в Нью-Йорке в 1931 году, в разгар Великой депрессии. На первой фотовыставке — ретроспективе американской фотографии — места для мастеров-европейцев не нашлось. Там были представлены в основном члены "Фото-Сецессиона". Во время подготовки экспозиции Леви встретился с Альфредом Стиглицем, попросил его предоставить несколько своих фотографий, но Стиглиц отказался, предложив взамен гравюры, напечатанные в одном из своих журналов. Леви это немного задело, но он все же согласился.
Тем временем Жульен Леви наращивал свою коллекцию снимков европейских мастеров и в 1932 году представил впечатляющую выставку работ Анри Картье-Брессона. Чтобы доходчивей показать посетителям достоинства снимков мастера, Леви вывесил в одном из залов галереи фотографии, сделанные для таблоидных газет и рекламных щитов,— чтобы сразу была видна разница между высоким искусством и невыразительным ремеслом.
Со временем Жульен Леви стал тратить на коллекцию все больше денег. "Что Леви очевидно нравилось в фотографии, так это возможность окружить себя снимками,— говорил Питер Барбери из филадельфийского музея искусств.— Он не стеснялся собирать снимки, которые ему просто нравились".
На протяжении десятилетий, пока Леви формировал свою коллекцию, он почти ничего на этом не зарабатывал. Снимки обходились ему, как правило, не дороже нескольких десятков долларов за отпечаток. Не считая фотографий Стиглица, стоимость которых была рекордной на рынке — около $1 тыс. За время работы принадлежавшей ему галереи (с 1931 по 1949 год) Леви не удалось продать почти ничего. Едва ли не единственной по-настоящему удачной сделкой стала для Леви покупка части снимков Эжена Атже. В 1968 году Леви уговорил Беренис Эббот продать всю имевшуюся у нее коллекцию работ Атже — около 1300 негативов, 5 тыс. отпечатков — Нью-Йоркскому музею современного искусства (МОМА). Он выступил посредником в сделке и не только забрал себе приличную часть выплаченной за фотографии суммы в $50 тыс. (около $500 тыс. по нынешнему курсу), но и сам стал владельцем некоторых снимков из коллекции. Сейчас их стоимость, разумеется, значительно выросла. В 2002 году МОМА распродавал дубликаты снимков из собрания работ Атже, и стоимость одного отпечатка варьировалась от $3 тыс. до $150 тыс.
Доходное дело
Кампания Стиглица и Леви по превращению фотоснимков в объекты искусства принесла результаты только к середине 1960-х годов. Жители Соединенных Штатов начали понимать ценность фотографии — как художественную, так и инвестиционную. Первая коммерчески успешная галерея, которая специализировалась исключительно на фотографии, появилась в Нью-Йорке в 1969 году. Ее открыл Ли Уиткин, работавший до этого журналистом. Он потратил $6 тыс. на покупку и отделку павильона на 60-й Ист-стрит в Нью-Йорке (по нынешнему курсу это примерно $35 тыс.) и заполнил его собственной фотоколлекцией, которую собирал несколько лет.
"С самого начала я старался представить фотографии как равные по ценности хорошим гравюрам и литографским оттискам,— говорил он в 1977 году в интервью газете The Milwaukee Sentinel.— Я не просто повесил снимки на стену, я расположил каждый из них на подложке. Стены в моей галерее правильно освещались. То место было галереей искусств во всех смыслах этого слова".
В первый же день работы галереи Ли Уиткин продал фотографий более чем на $2,5 тыс. "Я не мог в это поверить,— вспоминал он.— Я чувствовал какое-то опьянение". Пожалуй, самый известный снимок Ансела Адамса под названием "Восход луны. Хернандес, Нью-Мексико" был продан за $150. Но это было только начало. Как заметил сам Уиткин, он оказался в правильном месте в нужное время. В 1970-х рынок фотографии рос так быстро, что Уиткин скоро превратился в миллионера. "Восход луны" продавался в какой-то момент за $7 тыс., хотя в США были напечатаны сотни копий снимка.
К концу 1970-х годов в Соединенных Штатах с фотографией работали уже более сотни галерей. В Европе происходило то же самое — в Стокгольме, Базеле, Амстердаме, Париже и Лондоне появлялись все новые галереи, владельцы которых продавали снимки из своих коллекций. Американские и европейские университеты открывали курсы, на которых можно было не только познакомиться с историей фотографии, но и понять, в частности, чем обычный снимок отличается от шедевра. "Когда я начал продавать фотографии в 1976 году, мне приходилось доказывать своим клиентам, что фотография — это искусство,— рассказывал в 1979 году арт-дилер из Сан-Франциско Стивен Уирц, беседуя с корреспондентом журнала Time.— Потом мне приходилось убеждать их в том, что это искусство стоит того, чтобы тратить на него деньги. Сейчас они говорят мне: "О боже, это очевидно предмет искусства. Почему же я раньше не позаботился о том, чтобы купить его?""
Цены на работы известных фотографов постоянно росли. К примеру, снимки Пола Стрэнда, которому Альфред Стиглиц как-то посвятил отдельную выставку в "Галерее 291", стоили в середине 1960-х около $125. Несколько лет спустя их можно было добыть за $1500 — если хорошо поторговаться. В конце 1970-х за снимок работы Стрэнда просили уже не менее $12 тыс.
Одной из причин, удерживавших коллекционеров искусства от покупки фотографий, была уверенность в том, что любой снимок можно напечатать каким угодно тиражом и его ценность сразу же упадет. Однако в 1970-х все меньше людей стали об этом тревожиться. Фотографы начали сдавать свои негативы в музеи или архивы после производства определенного количества отпечатков — они хотели, чтобы их работы росли в цене. Ансел Адамс, к примеру, перестал делать копии "Восхода луны", когда на рынке оказалось около тысячи отпечатков. Прославленные мастера стали подписывать собственные снимки, а некоторые — их нумеровать.
К тому же коллекционер, как следует разбирающийся в фотографии, может отличить винтажный снимок — напечатанный, как правило, самим фотографом в течение нескольких лет после получения негатива,— от копии, сделанной гораздо позже кем-то еще. Снимок Эдварда Уэстона "Раковина", выполненный в 1927 году и напечатанный самим фотографом, в 1979 году оценивался в $9,5 тыс., а отпечатки, сделанные с того же негатива его сыном Коулом, продавались всего за $300, несмотря на то, что качеством они были лучше.
"В отпечатках Коула нет той мистики, той души, которую вы можете почувствовать в том, что делает сам автор,— объяснял в интервью журналу Time Ли Уиткин.— Вы держите фотографию в руках, и она связывает вас с художником".
Правда, не все коллекционеры охотились исключительно за работами признанных мастеров. Американский историк Питер Палмквист, к примеру, составил одну из крупнейших частных фотоколлекций в Соединенных Штатах (если не во всем мире), собирая все хорошие снимки, которые только попадались ему на глаза. Он увлекся фотографией в 1948 году, когда ему было 12 лет. Отправившись служить в армию, Палмквист продолжал снимать и там, а затем стал работать фотографом в одном из американских университетов. У него не было достаточно денег, чтобы гоняться за произведениями фотоискусства, поэтому о создании собственной коллекции снимков Питер Палмквист не думал. Но как-то в 1971 году он зашел в антикварный магазин в калифорнийском местечке Маккинливилль, и продавщица спросила у него: "Вы что-нибудь коллекционируете?" Палмквист покачал головой, и девушка вручила ему несколько старых снимков. Более чем за 30 лет Палмквист добавил к ним еще около 250 тыс.— в том числе редкие образцы ранней американской фотографии. Отдельная коллекция Питера Палмквиста посвящена фотографам-дамам: 17 тыс. биографических справок о женщинах с фотоаппаратом, 1800 книг и 4 тыс. статей, написанных женщинами о фотографии, и более 8 тыс. снимков, большей частью сделанных в XIX веке. После смерти Палмквиста в 2003 году его собрание перешло Йельскому университету.
Надежное вложение
По мере того как коллекционированием фотографий занималось все больше людей, в этой сфере все чаще появлялись неожиданные и интересные проекты. Американский инвестиционный банкир Генри Бюль, к примеру, составил в 1990-х годах коллекцию исключительно из снимков, на которых были изображены человеческие руки. По его словам, его на это вдохновила фотография Альфреда Стиглица "Руки с наперстком" — один из снимков рук Джорджии О`Киф.
К концу XX века Генри Бюль собрал снимки, иллюстрирующие почти всю историю фотографии. Самой ранней работой в коллекции стал снимок Генри Фокса Талбо, сделанный в 1840 году. В архивах Бюля можно найти знаменитые фотографии Ансела Адамса, Эдварда Стайхена, Уокера Эванса и одного из лучших мастеров сюрреализма Мэна Рэя. Решив посвятить всю свою коллекцию одной теме, Бюль не только облегчил себе задачу, сузив круг поиска интересного материала. Он еще и позаботился о привлекательности коллекции для возможных покупателей. 30 лет работы инвестиционным банкиром научили его делать выгодные вложения. "Составление коллекций с ориентиром на какую-то тематику еще один способ добавить им ценности,— считает Симус Раян из лондонской Lupe Gallery.— Если у вас есть страсть к мореплаванию, вы можете собрать уникальную коллекцию посвященных этому снимков. И ее можно будет выставить на аукционе именно в таком качестве".
Дилер галереи из графства Нортгемптоншир (Великобритания) Ги Уайт тоже решил сузить тематику коллекционирования: "Я выбрал фотографию, связанную с музыкой, потому что давно люблю это направление". В его коллекции можно найти снимки Джимми Хендрикса, The Beatles и The Rolling Stones. Стоимость многих из них достигает $3-4 тыс. "И цены никогда не пойдут вниз",— верит Уайт.
За те несколько десятилетий, в течение которых фотография пользуется статусом искусства, цены на выдающиеся работы действительно только увеличивались. Поэтому многие считают фотоколлекционирование просто способом надежно вложить деньги. Снимки, заслуживающие внимания, появляются постоянно и поначалу — пока фотохудожник не заработал себе имени — стоят совсем недорого. Но впоследствии их цена может вырасти в сотни и даже тысячи раз.
В 2001 году эта цена впервые достигла семизначной суммы. Редкая фотография "Стеклянные слезы" Мэна Рэя, сделанная в 1930-х годах, была продана более чем за $1 млн. Дальше — больше. В ноябре 2005 года снимок "Ковбой", сделанный американцем Ричардом Принсом в конце 1980-х, ушел с молотка на аукционе Christie`s в Нью-Йорке за $1,24 млн. Четыре месяца спустя две работы Альфреда Стиглица — "Джорджия О`Киф (ню)" и "Джорджия О`Киф (руки)" — были проданы на аукционе Sotheby`s за $1,36 млн и $1,47 млн соответственно. Непобитым остается рекорд, поставленный фотографией "99 Cent II Diptychon" немецкого фотографа Андреаса Гурски. Два года назад этот снимок, сделанный предположительно в 1999 году, приобрел на торгах Sotheby`s неизвестный коллекционер, заплатив за него $3,35 млн. Впрочем, это цена лишь за первый, самый ценный, отпечаток. За второй и третий покупатели отдали около $2,5 млн.
Перейдя в высшую ценовую категорию, фотография утвердилась в статусе предметов высокого искусства. "Коллекционирование фотографий — это актуально и модно,— считает Дэвид Фэйи, владелец галереи в Лос-Анджелесе, арт-консультант Ричарда Гира и других знаменитостей.— И сейчас все хотят быть в этой теме".
Владельцами больших фотоколлекций стали Мадонна, Том Круз, Мег Райан, Джоди Фостер, Вупи Голдберг. Но, пожалуй, самым обширным собранием фотографий обзавелся Элтон Джон. Он начал заниматься коллекцией в 1990-е годы, когда лечился от наркотической зависимости; первым снимком стало черно-белое фото обнаженного мужчины, работа Хорста П. Хорста,— ее Элтон Джон приобрел в 1991 году. Однако оценить значимость собрания поп-звезды довольно трудно, Элтон Джон только раз выставил свою коллекцию на всеобщее обозрение. В 2001 году он представил 380 фотографий в музее искусств Атланты, в американском штате Джорджия. О стоимости коллекции тоже можно судить только по косвенным данным. В октябре 2004 года Элтон Джон продал 73 снимка, заработав на этом около $900 тыс. По некоторым сведениям, в коллекции осталось еще по крайней мере 2400 отпечатков.
В последние годы фотография превратилась в золотую жилу для фотохудожников и торговцев. К примеру, самой дорогой книгой в истории стал фотоальбом немецкого фотографа Хельмута Ньютона под названием "Sumo": в 2000 году его первый экземпляр продали на аукционе за $430 тыс., то есть примерно по $1 тыс. за страницу книги, напечатанной в типографии. Альбом, вышедший в издательстве Taschen, имеет вид огромного фолианта: 50x70 см, вес — 30 кг. Каждый экземпляр альбома, выпущенного малым и ограниченным тиражом, подписал сам Ньютон, а самый первый украсили еще и автографы 80 знаменитостей, чьи снимки попали в сборник.
Когда за фотоальбом отдают почти полмиллиона долларов, очевидно, что на фотографии и всем, что с ней связано, можно делать большие деньги. По словам лондонского арт-дилера Симуса Раена, "имея на руках несколько миллионов фунтов стерлингов, можно приобрести такую коллекцию, которая через 20 лет будет стоить не менее £50 млн". Впрочем, тем, у кого нет под рукой таких средств, специалисты советуют не отчаиваться. Один британский фотограф, к примеру, сказал в интервью газете The Independent: "Если бы у меня было хотя бы £6 тыс., я бы мог, конечно, положить их на банковский счет. Но предпочел бы купить на них фотографии, ведь цена на снимки будет только расти, а продать их я смогу, когда мне только заблагорассудится".